В статье рассматриваются вопросы о месте и роли изображения исторического прошлого в содержательно-художественной структуре романа И.С. Тургенева «Отцы и дети». Актуальность исследования обусловлена тем, что в обширной литературе о тургеневском романе этой проблеме уделяется недостаточно внимания. В статье выявляются приемы и способы, посредством которых произведение «Отцы и дети» приобретает черты романа поколений. Текст романа содержит достаточно материала для постановки вопроса о серьезном значении обращений автора к прошлому, к времени отцов в общей композиции и идейной структуре произведения. Анализ романа позволяет сделать выводы о важности ретроспективных элементов повествования для его адекватного прочтения и понимания сложности точки зрения автора, оценки им поколений отцов и детей. Особое место занимает обращение автора к прошлому отцов, которое в том или ином плане соотносится с историческими датами(1812, 1825 и 1848 годами).
Вестник Дагестанского государственного университета
2015. — Выпуск 3
Содержание:
В статье Д.С. Мережковского «А.П. Чехов и М. Горький» прослеживаютсяприемы и критерии анализа творчества А.П. Чехова и М. Горького, что позволяет выделить особенности его литературной критикиначала XX века, оценить степень объективности и субъективности его критических сужденийи их причины. Актуальность исследования обусловлена недостаточнойизученностью литературной критики Д.С. Мережковского начала XX века. Данная статья содержит анализ восприятия критиком места и роли Чехова в русской литературе, раскрывает разницу в подходе Мережковского-критика и Мережковского - автора критической прозы о Чехове. В результате реализации целей исследования были выявлены методы и приемы критического анализа, используемые Д.С. Мережковским: прием двойного сопоставления, сравнительный метод, лейтмотивный анализ и функциональное значение пейзажа в творчестве Чехова и Горького и др. Использование структурного анализа позволилопроанализировать композиционные особенности статьи Мережковского. Двуплановостьподхода Мережковского содержит в себе литературно-критический пласт и пласт религиозный, метафизический, а сравнение Чехова и Горького с эталонными для критика фигурами Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского позволяет не тольковыявить актуальность творчества героев статьи, но и показать генетические связи с духовным наследием русской классической литературы. Мережковский рассматривает в статье проблему героя времени, проблему бессмертия, но при этом остается достаточно объективным в своих оценках писателей, хотя и воспринимает их творчество как предупреждение.
Ключевые слова
В статье рассмотрено эссе Т.Н. Толстой «Купцы и художники» и на основе проделанного анализа обобщены представления о роли и функции интертекста в этом произведении. Цельюстатьи является описание интертекстем в одном из эссе сборника Т.Н. Толстой «Не кысь». Объектомисследования являются интертекстуальные включения различных типов (интертекстемы) и их функционирование в обозначенном произведении. Актуальностьданного исследования обусловлена, с одной стороны, активным изучением интертекстуальности в лингвистике, а с другой, необходимостью комплексного анализа межтекстового взаимодействия на материале прозы Татьяны Толстой как автора, в творчестве которого интертекстуальность особенно активно проявляется на различных уровнях - семантическом, фонетическом и синтаксическом. В основе анализа лежиттакое пониманиеинтертекстуальности, при котором исходный текст содержит в себе ссылки на другие тексты на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: цитатах, аллюзиях, реминисценциях. При этом интертекстуальные ссылки могут быть каксуказанием автора, так и анонимными. В искусстве модернизма и постмодернизма интертекст выступает как основной способ построения художественного текста, состоящий в том, что текст строится изцитат
Ключевые слова
В статье ставится вопрос о традициях американского романтизма в романе Джека Керуака «Биг-Сур». Целью исследования является определение художественного метода писателя, ставшего выразителем настроений разбитого поколения (beatgeneration) в Америке середины XX века. Beatgeneration - это поколение нонконформистов, трагически переживающих свое «бытие-в-мире». Их идеалами жизни являются естественность, слияние с природой, опрощение, ненасилие, музыка (джаз) иэтическое своеволие (секс, наркотики, алкоголь)как способ преодоления страха перед угрозой атомной войны, перед миром- хаосом. Джек Керуак совершает бегство на Биг-Сур, повторяя вслед за духовным учителем Генри Миллером «биг-суровское приключение». Фиксируя «мгновения» пасторальной жизни, Керуак вспоминает Ралфа Уолдо Эмерсона. В статье исследуется степень воздействия идей трансцендентализма на писателя XX века (содержание концептов «доверие к себе», «моральная утопия», «утраченный рай»). Исследуется и роль в формировании художественного метода Джека Керуака творчества Э. По с его интересом к психическим аномалиям, к состоянию человека в кризисные моменты жизни, моменты погружения человека в бездну, и в то же время его вечной тоской по Красоте и устремленностью духа в бесконечность. Психологизм в стиле «horror», гротеск с тягой к эффекту «macabre» и мечта о «единстве мира» («утраченный родитель») - составляющие метода. Исследование проблемы приводит к выводу о сложности художественного метода одного из самых ярких представителей разбитого поколения Джека Керуака, который, отражая живую реальность Америки середины XX века и отдавая дань модернизму, экзистенциализму, импрессионизму, остается прежде всего в романтической парадигме, синтезируя идеи Эмерсона с его верой в человека и идеи Э. По с его эстетикой безобразного и трагическим ощущением природы человека, устремленного не только в горные выси, но и в бездну.
Ключевые слова
В статье осмысливаются предисловия к книгам светского содержания А. Акаева. Хотя эти предисловия во многом восходят к традициям восточной книжности, в них наблюдается определенное своеобразие, продиктованное личным мировосприятием автора, эпохой, в которой он творил, его общественными взглядами, идеями, которыми он руководствовался. Предисловия А. Акаева позволяют характеризовать его как выдающегося общественного деятеля Дагестана, прогрессивного мыслителя, внесшего весомый вклад в развитие национальной культуры, в т. ч. и публицистики.
Ключевые слова
В статьерассматривается проблема личностив творчестве Алирзы Саидова на материале поэм «Разговор с сыном», «Мастер Идрис», «Ветка чинары», «Месть матери», «Не будь себе врагом» в контексте морально-этическойпроблематики произведений.Понятие «личность» рассматривается по составляющим принципам философии и нравственно-эстетических концепций, лежащих в основе авторского эстетического идеала. Продемонстрировано, что через все поэмы А. Саидова проходит единый лирический герой, голосом которого поэт выражает идею нравственно совершенного человека.На примере героев автор показывает влияние войны на людей, значимость любви, дает психологический анализ тех или иных поступков. Установлено, что философиячеловека в поэмах А. Саидова раскрывается в тесной связи с понятиями самоутверждения, общественно-нравственного долга, смысла жизни с одной стороны, и индивидуальности - с другой. Это дает основание полагать, что для творчества А. Саидова характерен психологизм и гуманизмв решении данной проблемы.
Ключевые слова
В статье рассматривается становление жанра элегии в творчестве аварского поэта Али-Гаджи из Инхо. Автор статьи, анализируя элегию поэта «ХъахIаб рас» («Седой волос»), подчёркивает философский характер произведения и выявляет способы создания образов и интонационного звучания, основным из которых является использование фольклорной символики. Продолжив традиции, заложенные в поэзии поэтов-арабистов и древних формах национальной «поэзии скорби», Али-Гаджи создал прекрасные образцы эллегий-размышлений, одну из которых («Седой волос») анализирует автор статьи. Автор статьи раскрывает основной конфликт элегии, состоящий в противоборстве двух цветов: черного - цвета молодости и сменяющего его белого - цветастарости и смерти. При помощи метафор поэтпридает образам народного творчества дополнительный или новый смысл.
Ключевые слова
В статье анализируются культурно маркированные национально-специфические средства выражения модальности побуждения в английском языке, которые определяются нормами речевого этикета и регистра общения. Даются определения понятиям «речевой этикет», «регистр употребления побудительных предложений». Будучи языковой универсалией, побуждение имеет и национально-специфические,культурно обусловленные особенности языковой репрезентации, поэтому оно представляет интерес длялингвокультурологии. К национально-специфическим средствам выражения значения побуждения, типичным для англоязычного языкового сообщества, авторы относят следующие: а) модальные глаголы can/could и will/would, б) присоединительный императив (tagimperative) и его эквиваленты, в) формы сослагательного наклонения, используемые для выражения не только вежливого по содержанию побуждения, но и резкого требования, г) косвенные вопросы-побуждения о возможностях адресата, начинающиеся с эгоцентрического сочетания Iwonder, д) смягчённые субъектноориентированные побуждения, начинающиеся с эгоцентрического сочетания I suggest, е) объектноориентированные высказывания с глаголом suppose, ж) запреты, представленные в виде высказываний об отсутствии у адресата желания что-либо делать, з) сочетания средств деонтической модальности, выражающих категоричное побуждение, со средствами эпимистической модальности, формально снижающими категоричность побуждения.
Ключевые слова
Статья посвящена лингвистической и лингвокультурологической характеристике сравнений с зооморфным кодом культуры в аварских народных шуточных песнях. В ней определяются образно-ассоциативные признаки, мотивирующие сравнительные образы, выявляются и описываются фонетические и лексико-грамматические признаки сравнений, служащие основой выполняемой ими текстообразующей функции. Символ, закодированный в рассматриваемых текстах шуточных песен, выступает носителем культурной информации. Специфика сравнений с зооморфным кодом культуры в аварских народных шуточных песнях заключается и в их гендерной направленности. Характеризуемые сравнения выполняют текстообразующие функции, используя при этом лексико-фонетические и грамматические возможности аварского языка.
Ключевые слова
В статье исследуется общее и национально-специфическоев вербализации концепта «голова» в разноструктурных азербайджанском и немецком языках. Сопоставительный анализ семантического объема лексем Kopfи baş позволяет говорить о том, что азербайджанская лексема baş имеет более широкую семантическую структуру и характеризуется многообразием форм в составе глагольных фразеологических единиц.ЛексемаKopfв немецком языке широко употребляется в составе глагольных фразеологических единиц с предлогами. Лексемаbaş обладает большими функциональными свойствами: она выступает, в отличие от немецкой лексемыKopf, в функции прилагательного и в этой функции выражает ряд значений, не свойственных немецкому языку.
Ключевые слова
В статье проведен анализ концепта «любовь» на материале аварских паремиологических единиц. Основной целью исследования является описание различных проявлений концепта «любовь» сквозь призму лингвокультурологического подхода. Предпринята попытка выделить в рассматриваемом концепте грани - признаки с точки зрения их значения и выполняемых ими функций. Среди наиболее важных концептуальных признаков исследуемого явления выделяется положительная коннотация при оценке любви, сила, несущая в себе созидательное начало, а иногда лишающая человека покоя, красота, генетически заложенная в любви, боль, являющаяся также одним из репрезентаций любви. В ходе анализа паремий раскрываются как универсальные, так и национально-специфичные компоненты рассматриваемого концепта. Образы, посредством которых концепт «любовь» находит выражение в анализируемых паремиях, носят метафорический характер и обладают некоторой символикой. Некоторые из рассматриваемых паремий основаны на различных видах синестетических переносов, что определило специфику аварских паремий. Рассматривается вопрос об определении роли лексического состава при формировании соответствующих паремиологических образов. Лексика, характеризующая концепт «любовь», часто содержит эмоционально-оценочные компоненты, которые могут быть как позитивными, так и негативными. Своеобразная комбинация лексических средств аварского языка позволила сформировать паремиологический образ любви аварского этноса. Так, любовь выступает как радостное, глубокое чувство, независимое от внешней красоты человека, сильное настолько, что может вскружить голову и принести страдания. Благодаря целенаправленному исследованию признаков данного концепта в паремиях, были выявлены представления о роли любви в формировании моральных ценностей личности и общества в целом, о влиянии на становление духовно-социальныхначал человеческой сущности. Кроме того, паремиологические единицы с рассматриваемым концептом раскрывают особенности менталитета аварского этноса и его отражение в языковой картине мира.
Ключевые слова
В статье рассматриваются табасаранские, агульские и рутульские паремиологические образы с зооморфным кодом культуры. Актуальность научного исследования обусловлена тем, что пословицы и поговорки рассматриваемых языков не были предметом специального лингвокультурологического анализа. Между тем исследование ассоциативных образов животных в пословицах и поговорках способствует воссозданию одного из важных компонентов национальной языковой картины мира и определению ценностных и морально-этических ориентиров этнокультуры любого языка. Паремиологические образы с зооморфным кодом культуры представлены наименованиями как домашних, так и диких животных. Национально-культурная специфика формирования идиоматических образов зависит от характерных для носителей данных языков особенностей эмоционально-интеллектуального освоения окружающего мира, национально-культурных эталонов и стереотипов.
Ключевые слова
В статье исследуется когнитивное наполнение личностноориентированных обращений в разноструктурных английском и табасаранском языках. Выявлено общее и специфическое в когнитивном содержании апеллятивов, выступающих в функции обращений в сопоставляемых языках, проанализированы базовые концепты, закрепленные за данным типом общения. В подобных обращениях присутствуют такие ключевые концепты, как «отношение говорящего к адресату», «возраст коммуникантов», «ролевые отношения участников коммуникации», «родственное отношение говорящего к адресату». В рассматриваемом типе общения актуализируется один базовый концепт, а в зависимости от ситуации - один из его конкретизаторов совместно с другими базовыми концептами. Такая многофункциональность форм апеллятивов свидетельствует о тонкой дифференциации отношения говорящего к адресату в сопоставляемых языках.
Ключевые слова
Статьяпосвящена определению этнического компонента в семантике зложеланий аварского и арабского языков - вопрос, который в известной нам литературе еще не изучался. Материалом исследования послужили зложелания арабского и аварского языков. Эти единицы вычленены из арабской и аварской лексикографической литературы. В случае аварского языка использовался также полевой материал, собранный в 2013 году в селении Хунзах. Особенности этнической репрезентации зложеланий определяются посредством сопоставления семантических проклятий на межъязыковом уровне. Внутри каждого из языков форма зложелания определена на основе анализа семантиких компонентов, составляющих зложелание. В обоих случаях имеет место корреляция концептуализации зложелания с прототипической ситуацией. Проведенный анализ показал, что: 1)виртуальным исполнителем большей части арабских зложеланий является Аллах; в аварской ментальности в подобной ситуации к Аллаху обращаются очень редко; 2)в аварской этничности широко распространены адресные пожелания смерти, болезней, материального ущерба. В арабском языке большая часть зложеланий предполагает моральный ущерб; 3)в аварском этносе пожелание зла - обычное явление, хотя и осуждаемое, в арабской этничности зложелания табуированы; 4)у аварцев зложелания гендерно маркированы, что не отмечено у арабов.
Ключевые слова
В статье рассматриваются разноуровневые языковые средства, используемые в поэтических произведениях Расула Гамзатова и Фазу Алиевой для описания материнских рук как одного изкультурно значимых компонентов образа матери, подчеркивается актуальность поднимаемой проблемы в эмоционально-психологическом и национально-коннотативном аспектах.В качестве основных языковых средств для характеристики материнских рук в поэзии Расула Гамзатова и Фазу Алиевой используются эпитеты-прилагательные и сравнительные конструкции, которые выполняют определительные функции. Ключевым адъективным компонентомвыступает словосочетание х1еренал кверал «нежные руки». Руки матери выступают в качестве символа добра, теплоты, заботы о детях, по ним видно, какие большие физические и эмоциональные нагрузки лежат на хрупкихплечахматери. В статье особо подчеркивается трудовой подвиг матери, особенно в годы Великой Отечественной войны, поэтому актуальными становятся образы пропахших травами, мозолистых, потрескавшихся и почерневших от золы рук матери. Зола становится символом домашнего очага и тепла материнских рук. У Расула Гамзатова образ материнских рук частопересекается с образом материнской шали. Лингвокультурная значимость образа материнской шали в данном случае достаточно очевидна: потрадиции, в печальных и радостных ситуациях использовались платкиразного цвета. В связи с этим в поэзии Расула Гамзатова и Фазу Алиевой характерной становится и цветосимволика: черный цвет - символ печали (в ряде случаев происходит персонификация печали), скорби матерей, белый - цвет радости, обновления жизни. Образ материнских рук у Фазу Алиевой менее эксплицирован и чаще выражаетсяпосредством использования компаративных структур, у Расула Гамзатова чаще используются глагольно-причастные конструкции, изображающиечерез образ материнских рук ее эмоционально-психологическое и физическоесостояние.С одной стороны, в поэзии Расула Гамзатова и Фазу Алиевой используется образ материнских рук вообще, с другой жестороны, такой образ становится ярко эмоциональным, личным в силу изображения родной матери и национально-культурного характера употребленных культурно значимых символов.
Ключевые слова
Среди множества видов повтора в кумыкском языке лексический повтор является самым распространенным. Он характеризуется полифункциональностью и обладает широким диапазоном смысловых и эмоциональных возможностей. Эмоционально-экспрессивная функция лексического повтора реализуется двояко: она связана с усилительной и выделительной функциями. Усилительно-выделительные повторы, выраженные императивными формами глагола, выражают значение возбужденного состояния лица и передают эмоциональное состояние мольбы, жалости. Субстантивам, выступающим в повторной номинации, свойственна выделительная функция. Чаще всего выделительную функцию выполняют обращения.
Ключевые слова
Статья посвящена лексико-семантической и частично лингвокультурологическойхарактеристике названий старинной женской одежды и ее деталей в арчинском языке. Определяются особенности использования этих названий в составе национально-культурных фразеологических единиц. В статье отмечается, что в силу национально-культурного характераназванийженской одежды в разных языках (в том числе - в арчинском) в семантическую зону толковых словарей может быть включена информация этнографического характера, имеющаясвоеобоснование с точки зрения когнитивнойлингвистики.Такая информация актуальна для лингвокультурологии и этнической лингвистики. Названия женской одежды в арчинском языке отражают материальные и духовные ценности народа, дают информацию об особенностях производства одежды или ее деталей. Названия женской одежды могут дать информацию, связанную с возрастными особенностями, материальным достатком человека, носящего такую одежду. С точки зрения происхождения большинство названий женской одежды является исконно арчинским. Отдельные названия заимствованы из других языков. Исследуемые в статье названия определяются характером их пошива, материалом, из которого изготовлената или иная одежда или её детали, ситуациями ношения (например, в будничные или праздничные дни). Имеет место употребление определительных компонентов, уточняющих форму и тип женской одежды. Большинство названий одеждыотличается однозначностью,но имеют место и отдельные названия с многозначной семантикой. В этом случае активно используется антропоцентрическая метафора. В статье обращается внимание на случаи омонимии названий женской одежды с другими наименованиями, на их словообразовательный потенциал и возможности вхождения в национально-культурные фразеологические единицы. Фразеологические единицы с названиями одежды в большинстве случаев имеют гендерный характер и в плане переосмысления исходных ситуацийпредставляют интерес для когнитивной лингвистики.
Ключевые слова
В статье рассматриваютсяаварские фразеологические единицы темпоральной семантики, определяются их лексико-семантический состав, роль лексического состава в формировании фразеологических образов,национально-культурная специфика. Обращается внимание на фразеологические единицы, построенные на основе принципа алогизма. Особая актуальность аварских фразеологических и паремиологических единиц темпоральной семантики объясняется их лингвокультурологическим статусомв качестве достаточно ярких фрагментов аварской языковой картины мира. В статье проводится тематико-идеографическая классификация лексических единиц, являющихся компонентами фразеологизмов темпоральной семантики. Необходимость такой классификации объясняется тем, что характеризуемые группы лексических компонентов формируют универсальные и национально-культурные фразеологические образы темпоральной семантики. Выделено шесть групп таких лексических компонентов: 1) субстантивные компоненты, обозначающие отрезки времени; 2) слова, обозначающие кратковременность,мгновение, миг; 3) существительные, обозначающие возраст и времена года (для названий времен года характерна определенная символика, иногда происходит персонификация таких названий); 4) соматизмы (фразеологические единицы с компонентами-соматизмами в основном ориентированы на человека, поэтому имеют антропоцентрический характер); 5) слова, обозначающие неспециализированное время (не уточняются пределы времени); 6) глагольные компоненты, обозначающиепределы времени как в обычном, так и в философском аспекте. Часть характеризуемых аварских фразеологических единиц темпоральной семантики соотносится с разными кодами культуры - с зооморфным, соматическим (телесным), природным и т. д. Отдельныефразеологические образы со значением времени связаны с обозначением «небывальщины», такие образы имеют ярко выраженный оценочно-экспрессивный и национально-культурный характер, мотивированный особенностями образно-ассоциативного и интеллектуального осмысления окружающей действительности носителями аварского языка. Анализ аварских фразеологических единиц темпоральной семантики показал, что выражаемые ими фразеологические образы имеют непосредственную лексическую поддержку, объясняемую как прямым, так и переносным употреблением составляющих лексических компонентов разного морфологического статуса. Некоторые символически значимые компоненты при этом формируют национально-культурные фразеологические образы.
Ключевые слова
В статье рассматриваются лексические и грамматическиесоставляющие аварских паремиологических единицпространственной семантики, определяется их роль в формировании соответствующих паремиологических образов, имеющих национально-культурный характер. В статье внимание обращается также на фразеологические образы, построенные на основе принципа алогизма. Анализ особенностей лексико-грамматического состава аварских паремиологических единиц пространственной семантики показывает, что пространственная семантика в основном формируется употреблением в качестве смыслообразующих ключевых компонентов лексических единиц и грамматических форм соответствующей пространственной семантики. Семантика пространственности может быть осложнена и разными смысловыми наслоениями, что приводит к усложнению модально-смысловой базы части характеризуемых паремиологических единиц. В качестве лексико-грамматических компонентов, формирующих соответствующие паремиологические образы, могут выступать следующие языковые средства: 1) специфические для аварского и других дагестанских языков формы локативных (=местных) падежей (семантически такие формы могут быть приравнены к наречиям); 2) наречные компоненты с пространственным значением; 3) национально-специфические глагольные формы с формантами пространственной семантики и т.д. Часть характеризуемых в статье паремиологических единицсоотносится с зооморфным кодом культуры. Это объясняется тем, что названия животных в переносном значении символизируют людей в качестве носителей разных качеств. Паремиологические единицы с зооморфным кодом культуры в основном имеют антропоцентрический характер. Частично пространственная семантика аварских паремиологических единиц пересекается с темпоральной семантикой, что объясняется философской основой категорий пространства и времени. Национально-культурные коннотации, выражаемые рассматриваемыми паремиологическими единицами, отчасти объясняются (мотивируются) сравнительно-сопоставительной основой паремиологических образов. Национально-культурные паремиологические образы с общим значением пространства связаны с особенностями образно-ассоциативного и эмоционально-интеллектуальногоосмысления окружающей действительности носителями аварского языка, с аварской и общедагестанской материальной и духовной культурой и менталитетом.
Ключевые слова
В статье в лингвистическом и лингвокультурологическом аспектах рассматриваются фразеологические единицы лакского языка с компонентами лажин «лицо», яру «глаза», май «нос». Определяются особенности лексического состава характеризуемых фразеологизмов, гендерные признаки и значимые для носителей языка коды культуры. В количественном отношении преобладают фразеологические единицы с компонентами лажин «лицо» и яру «глаза». В основном такие фразеологические образы характеризуют внешний облик человека (мужчины и женщины). Многие из них в силу этого имеют гендерный характер. Национально-культурная специфика характеризуемых фразеологических образов создается употреблениемназваний национально-культурных реалий.Оценочный характер фразеологических единиц создается их образно-метафорическойи компаративной основами. Фразеологические единицы с рассматриваемыми соматизмами обозначают не только негативно или положительно характеризуемый внешний облик человека, но и его внутренние качества и поступки (упрямство, лицемерие, грубость, стойкость, честность и т.д.). Характерна и символика цветообозначений, используемых в составе рассматриваемых лакских фразеологических образов: черный цвет в основном связан с негативом, белый, напротив, символизируетчестность, морально-нравственную чистоту человека. Национально-культурной коннотацией отличаются фразеологические образы с компонентом камень, выступающим в качестве символа твердости, стойкости лиц мужского пола, следовательно, такие фразеологические образы имеют ярко выраженный гендерный характер. Для обозначения различных стереотипов человека, его поведенческих свойств используются субстантивные и числовые метафоры. Многие из характеризуемых лакских фразеологических единиц соотносятся с различными кодами культуры - с зооморфным (такие фразеологизмы имеют ориентированный на человека характер, основанный на переносном употреблении названий животных или на сравнительно-уподобительной специфике самих образов), с вещным/предметным (названия предметов выступают в качестве разных символов), с природным (такие фразеологические единицы связаны с обозначением как внутреннего, так и внешнего облика человека) и с соматическим, что объясняется компонентным составом характеризуемых фразеологических единиц. Анализ фразеологических единиц показал, что характер соответствующих фразеологических образов объясняется особенностямиобразно-ассоциативного и эмоционально-интеллектуального осмысления реалий окружающего мира носителями лакского языка, их отношением к себе и другим людям, так как человек отразил себя во всех единицах языка.
Ключевые слова
В статье в лингвистическом и лингвокультурологическом аспектах рассматриваются фразеологические единицы лакского языка с компонентом ка «рука», определяются национально-культурные денотативные и коннотативные признаки соответствующих фразеологических образов. Прианализе различных фразеологических образов, формируемых употреблением соматизма ка «рука», для сопоставительного лингвокультурологического анализа используются фразеологические единицырусского и дагестанских языков. Лакские фразеологические единицы с компонентом ка «рука» оценивают человека как с положительной, так и с отрицательной стороны. Отчасти это связано с обозначением трудовой деятельности, ремесла человека или, напротив, бездеятельности, нежелания работать, лени. Рука, как и в других языках, в ласком выступает в качестве символа опыта, мастерства человека (особенно в сочетании с определительными компонентами). Оппозицию составляют фразеологические образы, обозначающие бездействие, лень. Часть таких фразеологических образов носит характер языковых жестов. Положительные и отрицательные фразеологические образы, формируемые с участием в качестве смыслообразующего компонента слова ка «рука», употребляются в текстах разных жанров. Рука в характеризуемых в статье фразеологических единицах в сочетании с определительными компонентами выступает в качестве символа опоры, поддержки. Отдельные образы имеют религиозный характер, основанный на символике в исламской религии правой («чистой») и левой («нечистой») руки. Для лакского и других дагестанских языков не характерна для компонента рука символика власти, подчинения, что объясняется менталитетом народа, для которого свобода является идеалом жизни, морально-нравственных позиций (особенно для лиц мужского пола). Напротив, рука в ряде характеризуемых образов выступает в качестве символа твердости характера, моральной стойкости человека. В отдельных лакских фразеологических единицах компонент ка «рука»формирует образы вороватого, нечистого на руку человека. Такие образы усиливаютсяупотреблением определительного компонента чапалсса «грязная» (рука).Характерна такжесмысловая оппозиция«щедрый, гостеприимный» - «жадный, скупой». Часть таких фразеологических единиц имеет национально-культурный характер, мотивированный употреблением в составе характеризуемых фразеологических единиц названий национально-культурных реалий и определенной национальной символикой. В связи с использованиемв рассматриваемых фразеологических единицах соматического кода культуры многие из них имеют ориентированный на человека антропоцентрический характер, а также являются носителями гендерного признака.
Ключевые слова
В статье анализируются два основных способаобозначения каузациив аваро-андийских языках:а) активное участие субъекта, б) пассивное участие субъекта.Рассматриваются изменения, происходящие в структуре предложения при каузативной деривации, являющиеся последствиями расширения валентности каузативного глагола. Устанавливается связьструктурных моделей каузативных конструкций с их семантикой, мотивируются случаи изменения морфологических форм актантов и их синтаксического статуса в составе каузативных конструкций. В аваро-андийских языках именныекомпоненты каузативнойконструкции (субъект и объект)характеризуются разным семантическим, морфологическим и соответственно синтаксическим «поведением» и играют важную роль при определении типов и подтиповкаузативныхситуаций. Как показало исследование, при каузативных формах, образующихся от основ непереходных глаголов, субъектфункционирует в роли исполнителя действия, а когда каузативная форма образуется от основ переходныхглаголов,субъект выступает в роли инициатора или «причины». Каузативная деривация приводит к расширению актантной структуры глагола:новыйактант каузативного глагола выполняет функцию активного субъекта (грамматического подлежащего) в форме эргатива. Глагол, описывающий каузируемую ситуацию,во всех аваро-андийских языках исходнооформляется инфинитивом. Каузатор выражается именем в форме эргатива, а форма выражениякаузируемого участника ситуации можетварьироваться в зависимости от морфосинтаксических особенностей и семантики глагола.Наиболее распространенным средством кодирования каузируемого участника служит форма пространственного падежа - суперэссив. В андийском языке, в отличие от всех остальных аваро-андийских языков, субъектный и объектный актанты выражены номинативными формами. Их последовательность мотивируется логической ситуацией.
Ключевые слова
Статья посвящена функционально-семантическим особенностям отглагольной формы -ыш в современном кумыкском языке. В результате исследования выявлены не только грамматические значения, выражаемые формой -ыш, но и ее словообразовательный потенциал, а также возможности их сочетания с другими словоформами и лексемами. В отличие от доминирующей формы на -ыв, имя действия на -ыш не отличается глобальностью словообразования. Форма на -ыш характерна в основном для карлукских языков. Однако она употребляетсяв некоторых кыпчакских языках. В этом отношении кумыкский язык обнаруживает особую близость к татарскому, карачаево-балкарскому, ногайскому языкам.
Ключевые слова
В статье рассматриваются именные признаки отглагольных имен существительных в современном кумыкском языке. К существенным именным признакам имен действия относятся отсутствие категории отрицания, их использование во всех падежных формах с послелогами и без послелогов, а также наличие категории принадлежности. Менее существенными морфологическими признаками имени действия являются наличие категории множественности и образование отрицательной формы при помощи показателя отрицания тюгюл «не». Синтаксическим признаком имен действия является то, что они не могут выступать в определительной функции, а субстантивированные их формы выступают в роли определения.
Ключевые слова
В статье анализируются лексико-семантические и лингвокультурные особенности гендерных сравнительных конструкций в аварской народной любовной лирике. Определяется и по возможности обосновывается лексический состав сравнений, имеющих культурно значимую ценность. Этнокультурная ценность таких сравнений очевидна в связи с тем, что их образно-ассоциативную основу создают национально-культурные коннотации. Особая роль сравнений в этом случае состоит в том, что они свидетельствуют об эстетическом идеале и образно-ассоциативных особенностях носителей языка. Употребление сравнений с вещным кодом культуры обычно связано с предметами типичного для них качества. С такими по качеству предметами влюбленный юноша сравнивает свою возлюбленную.
Ключевые слова
В статье анализируются особенности употребления частиц в вопросительных предложениях аварского и русского языков, характеризуются модальные и семантические оттенки вопросительных конструкций,построенных на основе различных частиц. В статье отмечается, что интонация в аварском языке, в отличие от русского, самостоятельной фонологической (смыслоразличительной)функции не выполняет. Лексико-грамматический состав вопросительных предложений по этой причине не совпадает с соответствующим лексико-грамматическим составом невопросительных предложений, что может иметь место в русском языке. Трансформация невопросительных предложений в вопросительные требует изменений в структуреграмматического состава, использования разных средств, в том числе вопросительных частиц. Вопрос может быть отнесен не только к предикату, но и к субъектно-объектным компонентам. Употребление вопросительных частиц в той или иной позиции зависит от актуальности вопроса по отношению к субъектному, объектному или определительно-обстоятельственному компоненту. В статье анализируютсяи такие конструкции, в которых вопрос формируется без использования вопросительных местоименных слов (ср., например, употребление частицы -дай, которая может быть присоединена к разным по смысловой организации компонентам простого предложения в аварском языке, а также к вопросительным местоименным словам в случае их использования). Характер употребления вопросительных частиц или вспомогательных слов, формирующих вопросительность в аварском языке, зависит от степени предположительности действия. В отличие от русского языка трансформация невопросительных предложений в вопросительные в аварском языке происходит путем изменения лексико-грамматического состава предложения. В статье отмечаются случаи ограничений на использование тех или иных вопросительных частиц в структуреаварского предложения. Выделяются семантические группы глаголов, с которыми сочетаются те илииные вопросительные частицы (данный материал статьи рассматривается в сопоставлениис русским языком). Вся статья построена на сопоставлении анализируемых аварских вопросительных предложений с разными вопросительными частицами с соответствующимивопросительными конструкциями русского языка, что имеет не только научно-теоретическое, но и прикладное (методическое) значение в условиях функционирования русского языка в поликультурном пространстве.
Ключевые слова
В статье определяется принцип мышления М.И. Цветаевой как поэта. Рассматривается цветаевская проза с той точки зрения, что в ее основе лежит система дифенирования, поэт выступает как ученый-энциклопедист: каждому понятию дает свое точное, неоспоримое толкование или дефиницию. Исходя из этого, дается определение таким понятиям, как дефиниция, которая рассматривается как логическая, философская, лингвистическая единица; художественная дефиниция, которая представляет собой текст, в котором реализуется метаязыковая функция естественного языка;также прозаическим метадефинициям М.И. Цветаевой. Отмечается, что они отличаются друг от друга средствами выражения отношений тождества (логического оператора, или связки) между семантическим ядром и собственно метатекстом. Рассматриваются их структурно-синтаксические особенности и выделяются шесть основных структурных моделей. Основными средствами выражения связок в художественных дефинициях М.И. Цветаевой являются: глаголы-связки, краткие прилагательные, местоимения, союзы, указательная частица, знак препинания. Их основная функция - построение, структурирование художественных дефиниций. Они не утрачивают полностью своего лексического значения, тем самым предоставляя информацию о действиях поэта, осуществляемых в процессе описания определенного фрагмента картины мира путем установления отношений между понятиями, а следовательно, и между предметами и явлениями действительности. Подробно анализируя структурно-синтаксические модели метадефиниций, можно сделать вывод о том, что внутритекстовые связи служат основой в исследовании структурных типов художественных дефиниций М.И. Цветаевой. В процессе анализа приводится большой пласт примеров метадефиниций из прозаических текстов М.И. Цветаевой.
Ключевые слова
В даннойстатье рассматриваютсяроль заглавий и особенности их функционирования в произведении. Актуальность выбранной темы обусловлена тем, что текст повествования отражает активное использование автором заглавий, маркирующих композиционную часть повествования. Также заглавия передают различные намерения автора, соотносят текст с его художественным миром: главными персонажами, основными пространственными координатами; выражают авторское видение ситуации. При этом заглавия рассказов поддерживаются повторами разных типов. Особенностью проанализированного произведения является то, что герой, персонаж или место, именем которого назван тот или иной рассказ, упоминаются и в других рассказах, что служит единству повествования. С целью привлечения внимания читателя, оказания на него эмоционального воздействия В.П. Астафьев использует в заглавиях своих рассказов различные выразительные средства: звуковой повтор, троп, иноязычное слово. Все заглавия рассказов основательно мотивированы их содержанием.
Ключевые слова
Основная цель статьи - установление закономерностей, отражающих традиции преемственности в использовании ориентализмов, вошедших в русский литературный язык и присущих русской художественной литературе пушкинской поры, посвященной Кавказу, а также динамики их вхождения в русский литературный язык. Соответствующий практический материал был извлечен из «Национального корпуса русского языка» и «Словаря современного русского литературного языка» в 17томах. Его верификация осуществлена на основе известных на сегодняшний день исследований, посвященных историко-этимологической характеристике ориентализмов, употребленных в языке произведений русских писателей и поэтов пушкинской поры, тематически связанных с Кавказом и получивших отражение в академических словарях русского языка. В качестве ориентализмов рассматриваются генетически восточные (арабские, иранские, тюркские, китайские и др.) слова, вошедшие в (русский литературный) язык-рецепиент различными путями. При этом с учетом современных достижений диахронической лингвистики разграничиваются языки-доноры и языки-посредники. В результате произведенного анализа устанавливаются лексические формы ориентального происхождения, употребление которых писателями и поэтами пушкинской поры было обусловлено влиянием главным образом языка произведений А.С. Пушкина, а также А.С. Грибоедова и А.А. Бестужева-Марлинского. Отмечается ряд ориентализмов, преемственность употребления которых под влиянием А.С. Пушкина в языке произведений рассматриваемых писателей нуждается в дополнительной мотивации. Также обращает на себя внимание и то, что большая, за исключением отдельных слов, заимствованных в середине - второй половине ХIХ в., часть ориентализмов была усвоена русским литературным языком в середине - второй половине ХХ в.
Ключевые слова
В статьеанализируются разные способы гиперболизации в русских былинах. Основное внимание при этом уделяется лексико-синтаксическим, морфолого-синтаксическим и словообразовательным языковым средствам гиперболизации. Определяются стилистические и семантические последствия гиперболизациив былинных дискурсах. Отмечается, что среди различных средств гиперболизации часто используются лексико-синтаксические языковые средства. Например, намеренное преувеличение лексико-синтаксическими средствамиколичества (объема) употребляемого героями былин вина (ср. не малую стопу, о полтора ведра), что связано с необходимостью оказания на читателя эмоционального воздействия. Характерно также обозначение большого веса предмета (ср. двухпудовая плеточка, дубиночка девяностопудовая). Столкновение определительных компонентов со значением преувеличенного веса и определяемых уменьшительно-ласкательных форм субстантивов создает стилистический эффект. Такие примеры представляют интерес с точки зрения русской (фольклорной) языковой картины мира. Вместе с тем определяемые компоненты могут содержать и суффиксы со значением большого размера (ср. глазища, чашища и др.). С другой стороны, определительные компоненты также имеют гиперболический и в силу этого экспрессивный характер (ср. лошадь богатырская). Реже используются приставочные глаголы, которые обозначают последствия применения богатырской силы.Такие приставочные глаголы обозначают разрушение, уничтожение, изменение обычного состояния предметов. Названия таких объектов могут сопровождаться определительными компонентами (ср. А от него сколебалося все синееморе). Разрушительные последствия обозначаются глаголами определенных семантических групп, при этом часто используются глаголы, обозначающие ситуации небывальщины в силу чрезмерного преувеличения. Гиперболизация богатырской силы былинного героя может быть достигнута и путем обозначения ничтожных («смешных») последствий, наступивших в результате его боя с соперником. Актуализация одного образа в таких случаях достигается за счет деактуализации другого (ср. будто три раза комар кусил). Анализ различных языковых средств гиперболизации в русских былинах показывает, что в основном используются лексико-синтаксические и морфолого-синтаксические средства экспрессивного синтаксиса. Используются также фразеологизированные структуры. Ситуациигиперболизации рисуются и путем использования числовой символики, характерной для русской (фольклорной) языковой картины мира.
Ключевые слова
В статье анализируются единицы, формирующие ономастическое пространство авторских песен российской эстрадной исполнительницы Елены Ваенги. Целями предпринятого исследования явились выявление, подсчет, описание основных разрядов прецедентных онимов, а также их функций в исследуемом материале. Данная категория слов, относящаяся к единицам интертекстуального характера, является одной из отличительных черт современной русской речи. Прецедентные онимы, относящиеся к разновидности такого явления, как «прецедентные феномены», составляют доминанту языка современных СМИ, художественного дискурса, языка Интернета и устной русской речи. Объем понятия «прецедентный текст» в научной литературе по проблемам исследования не определен, терминология этой области отличается разнообразием; существует широкое и узкое понимание этого языкового феномена. В ходе исследования песенных текстов Елены Ваенги выяснено, что этот тип словесных знаков можно охарактеризовать как важный компонент ее поэтического дискурса. Автор апеллирует к общеизвестным ономастическим единицам с разными целями: для сравнения с героями песен, с жизнью самой певицы - главного действующего лица лирических текстов, для передачи информации, важной для понимания происходящего с ней сейчас или имевшего место в прошлом. Обращение Елены Ваенги к прецедентным антропонимам, топонимам, литературным онимам в целом говорит о возможности использования этих единиц в качестве своеобразных кодов, транслирующих культурную информацию в индивидуальных прагматических целях.Онимы, поддерживающие интертекстуальный фон исследуемых песен, являются одной из речевых характеристик Елены Ваенги, важной чертой языкового портрета певицы.
Ключевые слова
Глобализация английского языка является общепризнанным фактом в современном мире. Целью настоящей статьи является на основе изучения трудов известных зарубежных исследователей этого уникального явления показать два направления глобализации английского языка: которые,на взгляд автора статьи, протекают как два параллельных(хотя и разнонаправленных) вектора:1.формирование локальных вариантов и разновидностей английского языка в основном в бывших колониях с их собственными языковыми стандартами,этнокультурным фоном; 2. формирование транснационального варианта с двумя функциональными разновидностями: а) своего рода lingua franca,б) транснациональный язык науки, информационных источников и технологий, массовой культуры, индустрии развлечений и т. д. Вывод о формировании диверсифицированных вариантов и разновидностей английского языка глобальных масштабов подтверждается результатами исследований зарубежных ученых в этой области. При этом они приходят к совпадающим и частично совпадающим оценкам и выводам и предлагают разные названия и термины для обозначения формирующихся вариантов и разновидностей английского языка(World Englisg International English,Lingua Franca,Global English).Автор данной статьи считает последний термин предпочтительным, хотя наиболее приемлемым, по его мнению, был бы термин Transnational English, отражающий не чисто географический, а национально-государственный контекст. Глобализация английского языка с диверсификацией его вариантов и социальных функций требует диверсификации обучения этому языку и,по мнению автора данной статьи, с систематическим учетом этнокультурного и социально-экономического фона, страны или региона, где образовался тот иной локальный вариант.
Ключевые слова
В статье описаны некоторые аспекты функционирования знака-жеста,который включает в себя элементы символического обмена; отмечено, что жест ещё не является единицей коммуникации, он становится таковой только будучи наделён «общим» для сторон коммуникации значением. В статье описаны некоторые трудности «локализации» знаково-жестовых систем; их зависимость от территориальных, социальных, этнических и культурных, личностнопсихологических особенностей. Типичные эмоции, выражаемые знаком-жестом - оскорбление, враждебность, дружелюбие, одобрение. Знак-жест, являясь принадлежностьют.н. «языка тела», как правило, функционирует как дополнение к естественному языку, будучи невербальным средством коммуникации и соседствуя с т.н. экстралингвистическими средствами коммуникации (интонация, ритмика, мелодика, темп речи), позволяет сделать общение максимально полным и «объемным». В данном случае мы сталкиваемся с проблемой «недостаточности / неполнозначности / дефицита языка». Однако это не значит, что знак-жест не может функционировать автономно от естественного языка. Вместе с тем, единица жестового представления и единица языкового смысла, вербального значения хоть и тесно связаны, но (до известной степени) взаимно непроницаемы. Это принципиально неоднородные и разнородные единицы коммуникации, они не могут проникать, переходить друг в друга по причине того, что природа их слишком различна. В этом смысле знак-жест имеет ценность «первобытности», интимной до-социальности, коммуникативной непосредственности, в отличие от знака-вербума, социализировавшего коммуникацию, вещи и людей, сделав их «товаром», введя их в сложный общественно-экономический оборот и приобщив к сложной системе идеологических и мифологических отношений. При всей двойственности своей означающее-означаемой конституции (это сближающее их свойство), эти знаки «неподвижны» относительно друг друга, хотя можно говорить о некой системе эквивалентностей между ними, как между единицами различной природы. Мы рассматриваем «язык жестов» с точки зрения анализа его единицы знака-жеста, который является вторичным средством общения по отношению к естественному языку - жест задействуется людьми без нарушения слуха, как правило, вспомогательно, дополнительно к вербальному сообщению, и люди без нарушения слуха задействуют в первую очередь «звуковые», а нежестовые языки для коммуницирования. Такие специальные жестовые языки независимы от вербализованных (звуковых и письменных) языков и развиваются по собственным принципам, законам и закономерностям. К примеру, на территории, где функционируют несколько вербальных языков, может быть единственный общий жестовый язык, и наоборот. И вместе с тем использование знаков-жестов, взамен вербализованного общения, может быть востребовано во многих критических обстоятельствах или ситуациях. Попытка семиологического разбора совокупностей знаков-жестов приводит нас к тому, что всякая система знаков-жестов - это «коллективные представления» как знаковая система. Важнейшая проблема - проблема смысла жестового поведения; решить её только посредством этнологиижестовости, описательным анализом специализированных жестов, характерных для тех или иных социальных групп, исследованиями, связанными с кинесикой (или попыткой «примирить» лингвистику и кинесику) не представляется возможным; необходимо распределить знаки жестовой речи категориально, а жестовое поведение рассматривать не только как коммуникацию, но и как особую внелингвистическую практику.
Ключевые слова
В статье приводится анализ лексико-семантических классов существительных сулевкентского говора даргинского языка. Рассматриваются специфические особенности в области отраслевой лексики исследуемого говора в сравнении с аналогичным материалом литературного языка. Существительныесулевкентского говора, входящие в состав исконной лексики, разделены на лексико-семантическиеклассы. Исследование показывает, что наиболее продуктивными являются названия домашних и диких животных и птиц, овощей, фруктов, ягод, злаков, растений и цветов, названия украшений, тканей, одежды и обуви, нитей, инструментов и предметов ткачества, названия узоров и рисунков на изделиях. Значительное количество слов говора как по звучанию, так и по значению не совпадает с соответствующими словами литературного даргинского языка. В то же время в лексике сулевкентского говора выявляется группа слов, общих для говора и литературного даргинского языка.