В 70-е гг. XX в. на западе сформировалась новая образовательная парадигма, которая основывается на идеях критического мышления и неформальной логики. В нашей стране эти идеи приобрели широкое распространение. Развитие критического мышления личности стало одним из быстро развивающихся направлений реформирования современной системы образования. Корни критического мышления уходят в Древнюю Грецию, где начали формироваться его основные принципы. Техника критического мышления берёт своё начало в вопросно-ответных процедурах представителей философской мысли античности, в процессе которой у обучающихся рождается стремление к самостоятельному поиску истины на основе восприятия информации как живого процесса. Представленная статья посвящена анализу философских основ и техники критического мышления, начиная с античности до наших дней, интерес к которому сегодня становится весьма актуальным.
Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого
2021. — Выпуск 3
Содержание:
В статье предпринят анализ осмысления феномена стыда в «Сумме теологии» Фомы Аквинского. Стыд охарактеризован в этом трактате а) со стороны его общего определения, фиксирующего специфику этого переживания, б) со стороны его предметов, то есть постыдных поступков и вызывающих стыд ситуаций, в) со стороны его коммуникативного контекста, те есть роли в его возникновении осведомленных и осуждающих деятеля других людей, г) со стороны значения стыда для процесса морального самосовершенствования. Ответ на все эти вопросы осуществляется Фомой преимущественно в духе одной из трех базовых интерпретаций стыда, той, которая отождествляет его со страхом бесчестья и страданием от него. Будучи сторонником этой интерпретации, Фома критикует то понимание стыда, которое отрывает его от мнения других людей. Основа критики – содержание понятия «страх». С точки зрения Фомы, страх деятеля, касающийся совершения им произвольных порочных поступков, был бы бессмысленным в силу их произвольного характера, а вот страх в отношении неподвластного нам осуждения со стороны других людей (бесчестья) имеет смысл и не несет в себе никаких противоречий. Эта критика имеет два уязвимых места. Во-первых, сам Фома признает, что стыд – это не только страх бесчестья, но и страдание, связанное с присутствующим в мире злом (злом постыдного поступка). Во-вторых, Фома утверждает, что осуждению подлежит лишь греховный акт и, значит, стыд должно вызывать только такое осуждение со стороны других (бесчестье), которое связано именно с греховными актами. Все прочие случаи осуждения вызывают стыд лишь у тех, кто бездумно следует «человеческому мнению». Должная реакция на такое осуждение не стыд, а презрение. Соответственно, бесчестье в той своей части, которая вызывает у стремящегося к совершенству человека именно стыд, а не презрение, вполне подвластно моральному деятелю. Он может его избежать, не совершая ничего постыдного. Обсуждая вопрос о том, какие действия являются постыдными, Фома считает стыд следствием отвратительности действия, а не его тяжести. В отношении грехов плоти такая отвратительность определяется подчинением разума животным удовольствиям, в отношении лживости и ее подвида – льстивости – тем, что разум проявляет погрешность или слабость.
Ключевые слова
В своем трактате о религии Кант утверждал, что христианский догмат о воскресении во плоти якобы не может быть частью моральной религии разума, поскольку в буквальном его понимании предполагает несовместимый с нею психологический материализм. Однако анализ критики догматической психологии в «Критике чистого разума» показывает, что для кантианца одинаково неприемлемы догматические претензии как материалиста, так и спиритуалиста в науке о душе, и неприятие доктрины первого не означает согласия со вторым. Критическое же самоограничение разума у Канта впервые открывает возможность его моральной надежды и веры в бессмертие в царстве этических целей; эта вера принципиально независима от психологических доктрин, но обосновывается только на чистой этике. Корректно (по правилам этой чистой этики) обоснованную этикотеологию бессмертия в философии религии Канта нет серьезных оснований считать несовместимой с верой в воскресение из мертвых во плоти. С другой стороны, вера в воскресение, как ее раскрывали евангелисты, апостолы и отцы Церкви, отнюдь не разделяет предпосылок, определяемых Кантом как «психологический материализм». Материалистическая в смысле Канта вера в бессмертие была свойственна лишь некоторым христианским философам, например, Н. Ф.Федорову.
Ключевые слова
Статья посвящена исследованию концептуального переосмыслению дериватов научной картины мира в эпистемологии физики. В основаниях научной теории выявляются предпосылки, имеющие концептуальное значение, но не укладывающиеся в рамки самой теории. Эти допущения включаются авторами в понятие физической картины мира, куда также входят базисные положения научной теории, идеалы научного объяснения и организации знания, критерии достоверности и доказанности.
Ключевые слова
В условиях существования в религиозном пространстве современной России феномена доавраммического мировоззрения особый интерес представляет изучение специфики формирующейся новоязыческой парадигмы. В предлагаемой статье на основе интернет-опроса идеологов российского религиозного нативизма рассматриваются особенности коммуникативных практик, осуществляемых служителями культа (волхвами, жречеством, шаманами) во время проведения обрядовых действий. В результате анализа полученных данных следует констатировать, что в основе религиозной коммуникации идеологов нативизма лежит модель «Я-Мы», нацеленная на получение сакрального единения со всеми участниками конкретного ритуала: паствой – рядовыми участниками церемонии – и высшими силами: богами, духами. Целью достижения такого единения всех акторов становится формирование коммуникативной триады: обращение – вопрошание – слушание. Тем самым возможно атрибутировать рассматриваемое коммуникативное действие как диалог. Центральное место в осуществлении религиозного взаимодействия играет «место силы» – природный или рукотворный объект, являющийся полноправным актором коммуникативной практики. Инструментом, посредством которого данное религиозное взаимодействие формируется, становится сакральный предмет: посох, бубен, обрядовое облачение, оберег. Кодируя сообщение, адресованное высшим силам, служитель культа совершает намерение налаживания обратной связи с ними.
Ключевые слова
В российском и западноевропейском научных дискурсах вопрос дефиниции и методологии изучения религиозного искусства является дискуссионным. В данной статье предпринимается попытка объяснения термина «религиозное искусство» с точки зрения коммуникативной теории систем Н. Лумана. Разработанная немецким социологом теоретико-методологическая схема описания современного общества выступает в качестве метатеории. Рассматриваются принципы описания религии и искусства как автономных систем, конструирующих собственные письменно зафиксированные смыслы. Изучение динамики смысловых различений приводит к выводам о возникновении концепта в философии немецкого идеализма и романтизма, в период закрепления автономии искусства как отдифференцированной коммуникативной системы. Выявляются критерии, закрепившиеся в системе искусства, на основе которых часть феноменов художественной системы характеризуется как «религиозная».
Ключевые слова
Статья посвящена вопросам организации сетевого общения, которое стало неотъемлемой частью жизни современного социума. Автор затрагивает актуальные вопросы использования стикеров в сетевой коммуникации. Данная проблема в настоящее время является острой и актуальной, так как свидетельствует о расширении функциональной нагрузки, выполняемой стикерами, а также об изменении некоторых принципов организации сетевого общения. Исследование строится на личных наблюдениях автора за коммуникативным поведением собеседника, постоянно использующего стикеры, а также на данных опроса, организованного в социальной сети «Вконтакте». В результате было определено, что в использовании стикеров так же, как и в использовании иных средств речевого общения, есть универсальное и индивидуальное. Стикеры выполняют разнообразные функции, среди которых передача эмоций, дополнительного смысла, экономия времени в процессе коммуникации. Выбор стикера часто связан с индивидуальными пристрастиями участников коммуникации, а также может определяться особенностями собеседников. Было также отмечено, что в ряде случаев использование стикеров может приводить к коммуникативным неудачам.
Ключевые слова
В работе рассматривается проблема сохранения национальной идентичности в поликультурном пространстве. Авторы статьи обращаются к опыту США, перед которыми остро встал вопрос о сохранении уникальной культуры в мультикультурной общности. Либерализм предполагает неизменное соблюдение индивидуальных свобод. Но мультикультурализм вносит свой вклад в разрушение либеральной модели государства, а также в установление повышенной толерантности. Окончательный удар по либеральному обществу нанесла пандемия коронавируса. В результате делается вывод о том, что либерально-демократическая модель государства потерпела крушение.
Ключевые слова
Цель – раскрытие философских аспектов феномена Родины и их обоснование как средства познания ее содержания. Научная новизна состоит в обосновании тезиса о том, что только через обращение к образам, соответствущим уровню развития культуры, возможна адеватная дефиниция категории «Родина», пресекающая субъективизм, формализм и упрощение её содержания, репрезентирующая её функции. Родина – одно из фундаментальных мировоззренческих понятий. Но при знакомстве с ним человек обнаруживает, что дефиниция Родины как государства, гражданином которого кто-либо состоит, противоречит оценке Родины как святыни, высшей ценности. Концепция признания Родины воображаемым объектом, применяемым для удовлетворения политических амбиций, подвергается критике. Основная проблема возникновения противоречия между содержательным и ценностным пониманием Родины состоит в проблеме адекватной дефиниции. На основе рассмотрения взглядов мыслителей прошлого и анализа проблемы можно сделать вывод о духовной онтологии Родины. Родина как духовная субстанция обретается человеком в духовно-нравственном акте, через восприятие её образов. Источники этих образов разнообразны, каждый из них отражает как объективные качества Родины, так и характеристики познающего субъекта. Привлекательность образов Родины актуализирует у человека ценностное отношение к ней.Современная история знает примеры попыток формирования негативного образа Родины через дискредитацию её образов. Требуется особое внимание к созданию образов Родины, их актуализации в сознании человека, обеспечению понимания транслируемых ими смыслов, идей и ценностей. Научно-философские концепции Родины, поэтому, было бы целесообразно подкреплять её образами, как естественными, природными, так и создаваемые человеком-творцом. Важно, чтобы эти образы соответствовали уровню развития культуры и были актуализированы для восприятия человеком в конкретной социокультурной ситуации.
Ключевые слова
Данная статья посвящена рассмотрению взаимосвязи таких феноменов, как деидеологизация и массовизация искусства в социальном и гуманитарном дискурсе. Целью работы является определение специфики взаимодействия данных феноменов и его актуальности в современной культуре. Для достижения поставленной цели в рамках статьи мы использовали такие методы, как системный анализ, сравнительный анализ, функциональный анализ и диалектический метод. Гипотезой работы является положение, в соответствии с которым с процессом деидеологизации не просто исчезает цензура в искусстве, а происходит снижение его качества, упрощение, примитивизация, и другие процессы, которые можно объединить термином «массовизация». Особое внимание авторы обращают на проявления массовизации в современном информационном обществе и их влияние на различные социальные институты.
Ключевые слова
Данная статья посвящена проблематике исследований мягкой силы. Содержательно, понятие «мягкая сила» лежит на пересечении культурологии, философии и политической науки. Но для анализа фундаментальных основ понятия первичным является культурно-философский контекст. Сам термин «мягкая сила» был сформулирован американским политологом Д. Наем-младшим в 1990-х годах и с тех пор остается актуальным и дискуссионным в научном сообществе. Большое количество ученых из разных стран до сих пор критикуют подход Д. Ная-младшего и дополняют его, предлагают альтернативные взгляды на мягкую силу. Существуют рейтинги стран по мягкой силе, но за почти 30 лет консенсус, относительно того, что является мягкой силой, не найден, что подтверждается растущим количеством рейтингов мягкой силы и их критикой. Автор при помощи культурологического, сравнительного и историко-генетического методов анализирует концепт «мягкой силы» и его возникновение, подходы ученых разных стран к определению мягкой силы и методики составления самых авторитетных рейтингов мягкой силы. В результате, автор выявляет четыре основные проблемы, затрудняющих появление комплексного исследования мягкой силы: размытое содержание термина «мягкая сила»; сложность измерения мягкой силы; отсутствие методов, которых однозначно можно было бы отнести к проявлению мягкой силы и сложность в оценке эффективности мягкой силы. Но ключевой из них является проблема определения содержания мягкой силы, потому что если неизвестно, что измерять, то непонятно как это измерить, как оценить эффективность и что относится к этому содержанию, а что нет. Новизна исследования состоит в рассмотрении мягкой силы не как прикладного политического инструмента, а как философско-культурного феномена.
Ключевые слова
Актуальность данной статьи обусловлена поиском путей выхода из кризиса культуры спорта высших достижений, который проявляется в коммерциализации, искажении основ олимпизма как культурного феномена. По мнению автора, перспективным направлением для преодоления этих деструктивных процессов является изменение морального облика современного спортсмена путем подражания лучшим примерам выдающихся атлетов античности. Предметом настоящей статьи является анализ образа эллинского спортсмена-патриота, воплощённого в статуях-памятниках, воздвигнутых в местах соревнования в Олимпии, Дельфах, Немее и на Истме, а также в их родных полисах. В контексте культурологического дискурса автор показывает, что исследуемый феномен формировался путём визуального восприятия скульптурных изображений современниками и потомками. Они часто дополнялись надписью-посвящением, ассоциируясь с содержанием победного эпиникия, сочинённого в честь спортивной победы. Некоторые выдающиеся атлеты продолжали свою деятельность в качестве государственных мужей в мирное время, а также как воины и стратеги защищали свой город и всю Элладу на поле боя. В этом случае образ обогащался новыми смыслами, связанными с достижениями гражданина как патриота на местном и панэллинском уровне. Скульптурные изображения спортсменов, сооружённые на месте соревнований и в родных городах, становились важными символами-ориентирами полисного и общегреческого патриотизма. Они вызывали чувство благодарности у сограждан и являлись образцом для подражания у молодежи. Настоящее философско-культурологическое исследование помогает понять истоки олимпийского движения, сущностью которого являются патриотические образы, воплощённые в античных статуях-памятниках. Возрождение духа эллинского олимпизма, по мнению автора, позволит найти выход из ценностного тупика, в котором очутился современный большой спорт.