Соловьевские исследования
2019. — Выпуск 3
Содержание:
Рассматриваются причины, побудившие в 1895 году Вл. Соловьева написать статью «Смысл войны» и включить ее в состав одноименной главы будущего трактата по нравственной философии. Особое внимание уделено взаимоотношениям философа с редактором журнала «Нива», в литературных приложениях к которому была опубликована эта работа. Подробно освещаются отклики в российской прессе на «Смысл войны», а также исследуется связь проблематики «Смысла войны» с внешнеполитическими сюжетами того времени. Делается вывод, что из всех глав сочинения по нравственной философии, размещенных Вл. Соловьевым в разных изданиях в течение 1895 года, текст «Смысл войны» вызвал наиболее острую и противоречивую реакцию в образованном сообществе России. Обращается внимание на то, что Вл. Соловьев смог заслужить горячее одобрение правых кругов и вызвать резкое неприятие левых, смутив своих друзей из либерального лагеря. Рассматривается начальный период трансформации Вл. Соловьева, когда он из… недавнего любимца прогрессивной общественности постепенно превращался в отчужденного от всех лагерей общественной мысли философа, каковым он стал в последние три года своей жизни.
Ключевые слова
Предлагается новый взгляд на философию Владимира Соловьева как учение о многообразии. Для обозначения подобного подхода используется термин А.А. Богданова «тектология». Философия Соловьева трактуется как некая версия тектологии, в которой всеединство выступает высшим состоянием многообразия. Наряду со «всеединством» используется термин «многоединство» как выражение любого состояния многообразия. Термином «всеединство» выражается максимальный синтез на максимальном числе элементов, тогда как термином «многоединство» определяется любое состояние дифференцированной целостности. Выделяются два слоя в философии Соловьева: чистотектологический и предметно-интерпретационный. Подчёркивается первичность тектологических конструкций в философии В.С. Соловьева, хотя сам философ не всегда выдерживал первичность тектологического слоя бытия в своих построениях. Утверждается первичность тектологии в отношении к телеологическим и теологическим концептам в русской философии всеединства. Это выражается в том, что высшая цель бытия и высшее начало бытия (Абсолютное) рассматриваются как всеединство, т.е. высшее тектологическое (организационное) состояние многообразия начал бытия. На этой основе выдвигаются задачи самостоятельного развития тектологических построений философии Соловьева, а также возможных их переинтерпретаций на материале культуры. Задачи подобной переинтерпретации были поставлены и успешно решаются в новых направлениях современной философии («логика всеединства», «философия неовсеединства»), развиваемых нами.
Ключевые слова
Историческая (эволюционная) типология религий, представленная в «Чтениях о Богочеловечестве» В.С. Соловьева, исследуется в контексте формирования «науки о религии» во второй половине XIX в. Отмечается, что в противоположность истории религии как «науки о религии», дистанцирующейся от метафизических рассуждений, история религии у В.С. Соловьева является частью его философии религии. Отмечается также близость соловьевской и гегелевской типологий религий, особенно в части применения к истории религий диалектической методологии, что объясняется влиянием философии Гегеля на творчество В.С. Соловьёва рассматриваемого периода. Вместе с тем указываются и отличительные черты соловьевской истории религии: названия стадий эволюции религии, основание типологии. Это основание усматривается в эсхатологической историософии Соловьева, согласно которой история общества есть, прежде всего, смена форм отношений между людьми и Богом, эволюционирующих от поклонения природным силам к единой «вселенской религии» Богочеловечества. Основание типологии определяется как цель, детерминирующая развитие форм религиозного сознания, - соединение с Богом некогда отпавшего от него человечества. Отмечается, что именно эсхатологический телеологизм Соловьева обусловливает его видение истории религий: русский мыслитель выстраивает, используя современный ему научный материал по истории религий, свою, оригинальную концепцию эволюции религии. В заключение утверждается, что соловьёвская идея «вселенской религии», цель которой восстановление причастности всего человечества божественному началу, воспроизводит учение Оригена об апокатастасисе, отвергнутое христианским богословием, но не покидающее русскую религиозно-философскую мысль до наших дней.
Ключевые слова
Рассматривается становление русской социологии и ее философские и социокультурные предпосылки. Дан критический анализ существующего подхода к этой проблеме. Обозначены отличительные черты русской философии, которые заключаются в решении социально-практических задач, отражающих кризисное состояние общества. Рассматриваются особенности становления отечественной социологии, обусловленные характером духовной культуры второй половины XIX и начала ХХ века, на примере философского творчества Вл. Соловьева. Отмечается, что наблюдаемые заимствования в отечественной философии не определяют ее сущность. Обосновывается идея обусловленности смысла и места того или иного философского направления от характера духовной культуры общества, в котором оно сформировалось. Обосновывается также положение о том, что отечественные последователи западных философских направлений, в отличие от западных коллег решали иные мировоззренческие и социальные задачи. Выявлены новые идеи русской философии, которые могут быть источником формирования альтернативных форм социологии, позволяющих вывести ее из кризиса. Излагаются философские суждения Вл. Соловьева, имеющие социологическую направленность в осмыслении ответственности, совести и патриотизма. Делается вывод о том, что альтернативная социология может стать рациональной формой общественного самосознания, способной охватывать все сферы общества, выводя социологию из состояния кризиса.
Ключевые слова
Рассматриваются зафиксированные многими русскими писателями и мыслителями XIX-XX вв. духовные энтропийные проявления в цивилизационном процессе. Представлена своеобразная историософская перекличка самых разных отечественных писателей и мыслителей, среди которых выделены такие имена, как В.С. Соловьев, Ф.М. Достоевский, Ф.И. Тютчев. При всех различиях в содержании, особенностях и деталях их индивидуальной творческой эволюции отмечается то, что однозначно их сближает, является типологически сходным, - логика в осмыслении происходящих явлений в цивилизационном процессе на основе принципиального внимания к фундаментальной связи христианской аксиологии, онтологии и антропологии с ходом исторического процесса. Выделяются понятия «закон Я» и «закон любви», «темная основа нашей природы» и «положительные силы добра и света», обозначающие полярные духовно-психологические свойства человеческой природы и позволяющие им оценивать ход цивилизации исходя из снижения душевно-духовного уровня ее субъектов, перехода культуры на услужение биологического акта, ее подчинения экономическим мотивировкам и конкурентному социал-дарвинизму. Подчеркивается универсальный характер методологии христианского реализма, в рамках которой утверждается, что господство «закона Я» в лоне «темной основы нашей природы», неисцеленное «законом любви» и светом «Христовой истины» в светском гуманизме, по-своему демонстрирует предапокалиптическое состояние мира.
Ключевые слова
Влияние взглядов В. Соловьева на восприятие З. Гиппиус смысла любви уже рассматривалось как в текстах современников, так и в позднейших исследованиях. Однако больше внимания уделялось сходству их воззрений. На материалах эго-документов, прозы и поэзии Гиппиус показано, каким образом, оттолкнувшись от идей философа, она создала свою версию теории Эроса, оригинальное воплощение которой в виде проекта Богочеловечества можно увидеть в ее поэзии. Акцент сделан на хронологии развития мысли Гиппиус и возможных воздействиях на нее, в частности, романа «Серафита» О. де Бальзака и масонских текстов из труда А. Незеленова о Н. Новикове. Сопоставление дат позволило выдвинуть гипотезу о причастности «Смысла любви» Соловьева к появлению дневника Contes d’amour Гиппиус, тогда как анализ текстов по данному вопросу привел к выявлению у них расхождений в трактовке понятий андрогинизма и единственности любви. Наконец, сравнение теоретических работ Гиппиус о любви с ее художественными текстами показало временн о е первенство ее художественного творчества, использовавшего изначально более современный, чем у Соловьева, подход к андрогинизму, основанный на психологической интериоризации феномена.
Ключевые слова
Дана характеристика первых библейских исследований в России, в которых был представлен экзегетический и герменевтический опыт осмысления проблемы богооткровенного имени в книге Исход. Предметом анализа, в частности, являются фундаментальный труд архиепископа Феофана (Быстрова) «Тетраграмма, или ветхозаветное Божественное имя יהוה», вышедший в свет в начале ХХ века и посвящённый всестороннему изучению проблемы тетраграмматона, а также работы православного епископа Иоанна (Соколова) и русского религиозного мыслителя В.С. Соловьёва, опубликованные во второй половине XIX века и ставшие объектом критического рассмотрения у владыки Феофана. Предлагается аналитический обзор данных работ и характеристика выраженных в них идей. В исследовании используются методологические принципы лингвистической герменевтики и библейской экзегетики. В современной библеистике сохраняет актуальность дискуссия вокруг переводов и толкований библейского имени Бога, выраженного тетраграмматоном, которая началась много веков назад и активно развивалась на протяжении всего ХХ века, прежде всего, в западной науке. Однако в уникальном труде архиепископа Феофана (Быстрова) было осуществлено продуктивное обобщение данного экзегетического и герменевтического опыта и указаны новые варианты решения этой проблематики, которые опередили соответствующие научные изыскания в западной библеистике. Показано, что преодоление «относительного» и «субстанционального» подходов к толкованию тетраграмматона, предпринятое архиепископом Феофаном, опирается на библейские толкования его российских предшественников - епископа Иоанна (Соколова) и В.С. Соловьёва. Доказывается, что, несмотря на критическое восприятие этих толкований владыкой Феофаном, их методологические принципы легли в основу его собственной концепции.
Ключевые слова
Исследуется тема мысли в поэзии Тютчева. Используемый метод анализа носит не историко-философский, а проблемно-теоретический характер, когда идеи автора интерпретируются с точки зрения их актуальности для решения современных философских проблем. Подчеркивается, что в творческом наследии Тютчева нет целостной и законченной художественной «философии мысли», а есть ряд философско-поэтических озарений и интуиций, в которых содержатся исключительно глубокие диалектические взгляды на природу мысли и ее атрибуты. На материале стихотворений Тютчева выявлена важная идея русского поэта о неразрывной связи глубинной мысли человека с внешним порядком вещей. Обосновывается панпсихизм Тютчева в трактовке темы природы. Обнаруживается его несогласие с восторжествовавшим в европейской культуре и философии Нового времени противопоставлением мыслящего человека и бессознательной природы. Утверждается, что Тютчева правомерно рассматривать как одного из основоположников онтологической теории языка, которая в рамках русской философии будет впоследствии развита П.А. Флоренским и С.Н. Булгаковым. В поэзии Тютчева обозначены три вида мыслей: 1) глубинные и созидательные, укорененные в божественных первоистоках бытия и одновременно в человеческом глубинном Я; 2) субъективные и суетные, обреченные на забвение и распад вместе с поверхностным человеческим эмпирическим «я», от которого ничего не остается после смерти; 3) разрушительные, вносящие разлад и ноогенный хаос в окружающий человеческий и природный мир.
Ключевые слова
Доказывается существенное совпадение взглядов Л.Н. Толстого и Л.П. Карсавина на соотношение времени и вечности в бытии человека. Показано, что оба мыслителя понимают вечность не как отсутствие времени, а как «всевременность», как скрытую способность личности охватывать все время и все события своей жизни. Это общее представление используется для того, чтобы продемонстрировать единство религиозных учений Толстого и Карсавина, в контексте которых решается проблема личности. Показано, что оба мыслителя придерживаются пантеистических взглядов и понимают жизнь личности во времени как «развертывание» бытия Бога в системе частных форм. Выявив в качестве основания религиозных учений мыслителей принцип тождества Бога и личности, констатируется безусловное принятие ими идеи бессмертия, причем в такой ее версии, которая несовместима с церковным учением о бессмертии как бытии в Царствии Небесном. Более детальный анализ идеи бессмертия, характерной для Толстого и Карсавина, позволяет увидеть, что смерть понимается ими как переход личности в иной круг земного бытия («в миры иные»). Важнейшим результатом исследования является определение понятия истинной и неистинной смерти в философии Карсавина. Показано, что подобное различие истинной и ложной смерти есть и в учении Толстого.
Ключевые слова
Рассматриваются ценностные параметры пространства и времени в стихотворениях Н.С. Гумилева, участвующих в формировании авторского адамического мифа. Данный миф представлен в художественных текстах через использование образов Адама и Евы, локусов рая, а также сада или неизвестной земли, отсылающих к мифологеме рая, и мотивов освоения нового пространства и преодоления жизненных трудностей. При анализе поэтических текстов Гумилева используются структуралистские методы описания модели мира в мифе, на основе которых даются характеристики двух главных оппозиций в структуре мифа: «сакральный центр - враждебная периферия» и «сакральное прошлое - профанное настоящее». Выдвигается гипотеза о том, что данные оппозиции являются опорными в авторском мифе Гумилева, который конструируется по аналогии с архаическими мифами и противостоит некоторым неомифологическим тенденциям в литературе XIX - XX веков, в которых устойчивые ценностные оппозиции деформируются, часто выступая в инвертированном варианте. Доказывается, что структура гумилевского мифа строится на противопоставлении земного и райского миров, при этом рай наделяется чертами мифологического локуса, а земля наделяется семантикой опасности и враждебности. Констатируется, что мотивы одомашнивания земного пространства и поисков рая воздействуют на аксиологический статус земного мира, который в восприятии героев становится амбивалентным (стихотворения «Канцона» 1917 и 1920 годов). Показано, что благодаря циклической модели времени, характерной для мифологического сознания, пребывание Адама и Евы в раю получает значение идиллического прошлого (стихотворение «Сон Адама») и желанного будущего (стихотворение «Баллада»), что проецируется и на восприятие мировой истории (стихотворение «На путях зеленых и земных…»). Делается вывод, что реализация мифологемы рая у Гумилева вариативна и интенциональна, т. е. зависит от системы ценностей героя в конкретном произведении.
Ключевые слова
Современные исследователи продолжают ставить вопрос о закономерностях и природе философского направления в литературной критике. В отличие от соработничества философии и литературы, диалог между философией и литературной критикой не так единодушно оценивается литературоведами. Цель настоящей статьи - обнаружить в структуре литературно-критического текста формальные категории, позволяющие приблизиться к пониманию специфики философской критики. Рассматриваются отличительные черты поэтики философской критики. С опорой на методы структурно-герменевтического анализа делаются выводы о характере категорий «временное» и «вечное» на материале работ И.Б. Роднянской (род. 1935 г.). Предлагается обоснование идеи о том, что именно в эпоху Оттепели возрождается философское направление. Взгляды критика-«шестидесятника» на временные категории излагаются в трех аспектах: как анализируется произведение классического периода русской литературы; в чем состоит специфика разговора о современной литературе; какой временной масштаб избран для публицистических текстов. Выявлено, что интерпретация и оценка художественных текстов базируются на философских категориях, ибо цель автор этих текстов видит в поиске «зерна вечного». Обосновывается, что значимость и ценность литературного произведения определяется, в том числе, его способностью быть понятным, а значит, и полезным для читателя. Установлено, что в большинстве литературно-критических статей И.Б. Роднянской вне зависимости от первоначально избранной темы рассуждения затрагивают законы человеческой природы вообще. Сделан вывод о том, что объяснение этого устойчивого интереса к философскому аспекту можно найти в методологических установках автора, а именно в приверженности к направлению, избранному В.С. Соловьевым в литературной критике. Сущность такого подхода заключается в соотнесении наблюдений над эстетической стороной произведений с истиной в высшем смысле этого понятия.
Ключевые слова