Рассматривается эсхатологическое учение В.С. Соловьева, сформулированное в его последней работе «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории» (1900 г.). Предпринимается попытка найти исторические и идеологические аналогии и параллели предложенному В.С. Соловьевым термину «панмонголизм». В связи с этим анализируется «принцип национализма» Сунь Ятсена, проводится сравнение «трех народных принципов» Сунь Ятсена (национализм, народовластие и народное благосостояние) и триады «православие, самодержавие, народность» С.С. Уварова. Типологическое сходство «принципа национализма» Сунь Ятсена и учения С.С. Уварова объясняется их утопическим характером: ретроутопизмом Сунь Ятсена и консервативной утопией С.С. Уварова. Однако отсутствие эсхатологических и теократических мотивов, а также экспансионистской идеологии не позволяет сопоставить «принцип национализма» Сунь Ятсена с «панмонголизмом» В.С. Соловьева. Показано, что наибольшее соответствие «панмонголизм» находит в одной из японских версий «паназиатизма» - теории «исторической общности судеб народов Азии», религиозной основой которой послужило учение буддийского монаха XIII в. Нитирэна (идентификация национальной и религиозной жизни, идея коллективного спасения, убеждение в наступлении эпохи «конца Дхармы», мессианизм). Показано, что концепции теократии и необходимости активной борьбы со злом в перспективе приближающихся «последних времен», разработанные Нитирэном, находят параллели в учении самого В.С. Соловьева. Делается вывод, что положительная оценка исторического пути Японии в историософии Соловьева обусловлена убеждением в благотворности модернизации по европейскому образцу, успехи которой демонстрировала Япония. Однако обращение к историческому опыту азиатских народов (Китай и Япония) служило Соловьеву основанием (и давало примеры) для критики учения славянофилов.
Соловьевские исследования
2018. — Выпуск 1
Содержание:
Рассматривается вопрос о значении идей В.С. Соловьева в развитии философии языка в России. Обосновывается преемственность воззрений на духовную природу слова в учениях славянофилов и учении В.С. Соловьева. Исследование основывается на изучении философских и публицистических материалов с использованием таких методов, как герменевтический - для понимания интерпретации понятий «слово» и «язык» в философских концепциях славянофилов, В.С. Соловьева и представителей философии имени; метод аналогии качеств - для выявления степени сходства во взглядах славянофилов и В.С. Соловьева на природу слова; метод обобщения - для установления общих положений в учениях В.С. Соловьева и представителей философии имени. Выявлен ряд идей в учении В.С. Соловьева, которые позволили сделать новый шаг в развитии отечественной философии языка: о «всеедином слове», объединяющем духовными связями всё человечество; понятие о «внутреннем слове» в качестве основы духовной жизни человека и понимания между людьми; о творческом действии слова и его способности объединять и увековечивать существующие во времени явления. Рассмотрены некоторые положения учений представителей философии имени, которые подтверждают их идейную близость с воззрениями В.С. Соловьева. Сделан вывод о том, что творчество В.С. Соловьева занимает центральное положение в русской философии языка, так как, во-первых, ему удалось сохранить традиционный для славянофилов подход к пониманию духовной природы языка и вместе с тем переосмыслить его так, чтобы он имел развитие в будущем; во-вторых, он произвел ряд новых идей, которые определили развитие философии языка в России в ХХ веке.
Ключевые слова
Рассматриваются особенности рецепции участниками Московского психологического общества учения Шопенгауэра о свободе воли. Важность вопроса определяется тем значительным вниманием, какое участники Общества уделяли философии Шопенгауэра. Предварительно реконструируются базовые положения учения Шопенгауэра о свободе воли. Последовательно анализируются подходы к этому учению Д.Н. Цертелева, П.Е. Астафьева, Л.М. Лопатина и Н.Я. Грота. Выявляются принципы критики учения Шопенгауэра у Д.Н. Цертелева и П.Е. Астафьева: критика Цертелева не предполагает какую-либо отдельную философскую программу и выражает лишь его убеждение в том, что монизм несовместим со свободой воли; критика Астафьева предполагает особую стратегию обоснования свободы человека, исходящую из факта объективного отношения сознания к своим содержаниям. Далее доказывается, что отношение Л.М. Лопатина к учению Шопенгауэра может пониматься в терминах «естественного союзника»: Лопатин признает некоторые важные результаты философии Шопенгауэра, однако отказывается принимать обязательства, предполагаемые этой философией. Наконец, выявляется тесная связь между учением Шопенгауэра и учением Н.Я. Грота, для которого философия Шопенгауэра во многом служит отправной точкой: «вселенская воля», способная перебороть в себе «волю к жизни», дарует человеку высшую форму свободы.
Ключевые слова
Исследуется история взаимодействия Московского психологического общества с А. Бэном и У. Джеймсом - почетными членами Общества. Отмечается, что специальных исследований, посвященных истории взаимодействия Общества с его иностранными почетными членами, до сих пор не проводилось. Вместе с тем указывается, что международная деятельность была важной составляющей жизни Общества и заслуживает специального исследования. В исследовании использованы архивные материалы - рукописные «Протоколы Психологического общества» за 1885-1892 годы. На основе архивных материалов установлено, что переписка председателя Общества Н.Я. Грота с А. Бэном привела, с одной стороны, к публикации членами Общества В.Ф. Лютославским и П.В. Мокиевским двух статей о русской психологии и философии в журнале «Mind», а с другой - к написанию Бэном статьи «Заметки о волении». Исследуется специфика рецепции идей Джеймса в работах Г.И. Челпанова, С.И. Котляревского и в особенности, Л.М. Лопатина. Влияние У. Джеймса на Л.М. Лопатина исследуется на материале работ русского философа с 1889 по 1917 год. В частности, показано влияние Джеймса на аргументацию Лопатина в пользу автономии человеческой воли в статье «Вопрос о свободе воли» (1889 г.). Также освещается полемика Л.М. Лопатина с С.Л. Франком, известная как «Спор о прагматизме» (1910 г.). Рассматривается влияние У. Джеймса на позицию Лопатина, озвученную в речи «Неотложные задачи современной мысли» (1917 г.). Делается вывод о том, что внимание к вопросу о свободе воли, занимавшему умы членов Общество на начальном этапе его существования, отразилось и в международной деятельности Общества: во-первых, в общении с А. Бэном, приведшем к публикации им статьи «Заметки о волении», и, во-вторых, в специфике рецепции идей У. Джеймса.
Ключевые слова
Анализируется концепция истинного патриотизма, возникшая в дискуссиях представителей русской общественно-политической мысли начала ХХ в. Показано, что резкое противопоставление понятий истинного и ложного патриотизма напрямую связано с философским осмыслением оснований общественного бытия и отношений отдельной личности и общества. Анализ представлений о патриотизме представителей русского либерализма (А. Градовского, П. Струве, Е. Трубецкого, И. Ильина) позволяет зафиксировать отличие русской версии либерализма от западной: в русской мысли акцент сделан не на внешней, формальной свободе личности (свободе выбора), как в западном либерализме, а на внутренней, духовной свободе, выражающейся в культурном творчестве, что ведет русских мыслителей к пониманию первичности духовно-культурной целостности общества по отношению к отдельной личности: внутренняя свобода может стать реальной только на основе глубокого усвоения личностью духовной культуры нации. Определяется сущность русского патриотизма, состоящая в том, что истинный патриотизм является одним из аспектов реализации духовной свободы личности - свободы, реализуемой через творческие акты, направленные на развитие национальной культуры, условием чего является укрепление государственного единства нации и признание высшей целью каждой личности и государства в целом именно развития культуры, что и составляет сущность истинного патриотизма. В заключение утверждается, что отрицание ценности патриотизма в западном либерализме является следствием имеющего национальный характер отрицания первичного духовно-культурного единства.
Ключевые слова
Дан анализ исследования феномена любви Фёрстером на основе онтологии Я-Ты-Мы С.Л. Франка и аналитики любви Вл.С. Соловьева, представленной в его работе «Смысл любви». Подчеркивается, что Другой в любви воспринимается у Фёрстера непосредственно в своем непостижимом самобытии. Делается заключение о том, что автор строит свое исследование вокруг центральной идеи, согласно которой человеческую любовь следует понимать как творческое со-воплощение Божьей любви. Особое внимание уделяется исследованию личностных причин обращения Фёрстера к творчеству русских философов. Дается краткая характеристика предпринятого Фёрстером исследования феномена межличностной встречи. С использованием метода сравнительного анализа делается заключение о влиянии на Фёрстера его учителя - профессора Петера Элена (Высшая школа философии, г. Мюнхен, Германия). Делается вывод о том, что Мы-философия С.Л. Франка определяется Фёрстером как онтологическое обоснование исследования феномена любви, предпринятого Вл. Соловьевым. В рамках исследования проблемы самоидентификации русской мысли в западноевропейском философском контексте предлагается перевод с немецкого языка статьи Александра Фёрстера М.А. «Любовь есть творящее начало», которая представляет собой заключительную главу его магистерской диссертации «Онтология межчеловеческой встречи («со-бытие» М. Хайдеггера и «мы-бытие» С. Франка)» (г. Мюнхен, 2003 г.), а также его стихотворения «Порог - Переход», в котором в художественной форме осмысляется идея «витания» религиозной философии Франка.
Ключевые слова
Предлагается анализ содержания понятия «церковь» в социальной философии С.Л. Франка. Рассматривается социально-философский проект, который был сформулирован в работах русского мыслителя. Анализ содержания понятия «церковь» осуществляется при помощи обращения к различным его аспектам, а именно: церкви как «общественно эмпирическому явлению», которое подразумевает под собой объединение по внешнему, формальному признаку сопринадлежности к определенному институту ныне живущих верующих, прихожан; и церкви как «мистической богочеловеческой реальности», к которой относятся все последователи - живущие, жившие и те, которым только предстоит вступить на жизненный путь, - «истинной церкви», представляющейся «сверхвременным органическим единством», определенным содержанием веры. Подобный анализ дает возможность эксплицировать «третий путь» в определении сущности церкви, по которому следует русский мыслитель и формулирует свое социально-философское понимание «церкви» как всякого человеческого единства, утвержденного в вере. Анализ понятия «церковь», с точки зрения различных смысловых взаимосвязей, возникающих в контексте философии С.Л. Франка, основан на рассмотрении и описании таких понятий франковской философии, как «соборность», «богочеловечество», «святыня» и «реальность».
Ключевые слова
Исследуются проблемы влияния идеи вечного возвращения Фридриха Ницше на поэзию русского символизма. Учитывается, что феномен Ф. Ницше был воспринят мыслителями начала XX века (Д. Мережковским, Вяч. Ивановым, Л. Шестовым, Н. Бердяевым и др.) как проблема религиозная, вызванная кризисом христианского сознания в связи с выдвинутой Ницше идеей «смерти Бога». Объектом анализа являются сборники стихов Вяч. Иванова и К. Бальмонта 1900-1910-х гг. Рассматриваются античные истоки идеи вечного возвращения и прежде всего миф Платона о возвращении души в сакральное время и пространство. Анализируется мифопоэтический сюжет возвращения души к истинно сущему (Богу), который развивается В. Соловьевым в его учении о Богочеловечестве и оказывается важным для Вяч. Иванова. Утверждается, что учение о вечном возвращении Ницше и его идея «смерти Бога» обусловили развитие мифопоэтических и религиозно-философских мотивов в поэзии К. Бальмонта и Вяч. Иванова. Обращается внимание на то, что мотивы утраченного рая и вечного возвращения становятся доминантными в творчестве К. Бальмонта, большую роль в котором играют архетип божественного ребенка, идиллический и природно-космический топосы. В отличие от К. Бальмонта, у Вяч. Иванова преобладают мотивы возвращения души к сущему (Богу), ритуально-мифологические мотивы смерти и возрождения.
Ключевые слова
Рассматривается проводимое Ф. Ницше разделение духа на «совестливый», связанный с рациональным мышлением, и «кающийся», связанный с художественным творчеством и представленный фигурой шута-поэта - «Лишь шут! Лишь поэт!» Показывается, что шутовство раскрывает ход к особой форме объективной истины. Такой ход прослеживается в легенде о жонглере Богоматери Барнабе, во взглядах шута Божиего Франциска Ассизского, в философии С. Киркегора, Ф. Ницше и Л.П. Карсавина. Ирония рассматривается как критика обыденного сознания, как указание на способность и, далее, метод иррационального выхода к трансцендентному. Показано, что при осмыслении иронии, смеха, шутки в ХIХ и ХХ веках мыслители отталкиваются от теоретизации и определения иронии Ф. Шлегелем, который обосновывает положение о том, что ирония представлена именно в поэтическом творчестве и задача состоит в том, чтобы объединить философскую серьезность (науку) и поэтическую шутку (эстетику) и иронию как долг (этику), вознося поэзию к философии, создать «трансцендентальную поэзию». Отмечается, что в отечественной философии на смех как метафизическую характеристику человека и условие поэтического творчества указывает Вл. Соловьев, который видит в нем проявление свободы, при этом философски не углубляясь и не разрабатывая эту тему. В проведенном анализе выявляется, что Карсавин принимает значение иронии, шутки и смеха как способов выхода за пределы логики и морали, как это делает Ницше в «Веселой науке», за пределы логики, морали и языка, как это делает Киркегор в повторении, и даже за пределы богословского благополучия к глуму, а также как хода к объективной Божественной Истине. Придание Карсавиным шутке онтического значения позволяет ему преодолеть односторонности позиций Киркегора и Ницше.
Ключевые слова
Представлен информационно-аналитический материал, характеризующий научные и культурные мероприятия Межрегионального научно-образовательного центра исследований наследия В.С. Соловьева - Соловьевского семинара, посвященные 165-летию со дня рождения В.С. Соловьева. Дана характеристика программы научно-просветительской акции «Журнал “Соловьевские исследования” - библиотекам России», проведенной в областных научных библиотеках городов Кострома, Ярославль и Нижний Новгород. Выявлены основные показатели публикационной деятельности журнала «Соловьевские исследования» - соотношение кандидатов и докторов наук, российских и зарубежных авторов журнала, география публикуемых авторов. Приведены данные, характеризующие место издания в существующих рейтингах, представленных в РИНЦ и исследованиях НИУ Высшая школа экономики (г. Москва). Особое внимание уделено характеристике содержания рубрик и тематических блоков журнала. Подчеркнуто первостепенное значение соловьевских материалов для журнала и вместе с тем отмечено, что существенное место в журнале занимают статьи, посвященные исследованию творчества других русских философов и актуальных проблем русской философии и культуры. Дан анализ культурных проектов Соловьевского семинара - «Забытый Соловьев. Поэзия В.С. Соловьева в русской музыке» и «Владимир Сергеевич Соловьев в русском изобразительном искусстве». Представлен обзор выступлений участников соловьевских мероприятий, в которых были поставлены актуальные для современной российской гуманитарной культуры вопросы, среди которых особое значение имеет издание Полного собрания сочинений В.С. Соловьева, решение проблемы установки памятника философу, упорядочение деятельности редакций и редколлегий вузовских научных журналов, испытывающих серьезные трудности в связи с отсутствием документов, регламентирующих нормы времени по различным видам предпечатной подготовки изданий.