Обозначены основные вопросы, волновавшие русских мыслителей второй половины ХIХ - начала ХХ века, связанные с темой славянства и славянского единства. С использованием методов историзма и историко-философской компаративистики прослеживается эволюция взглядов отечественных мыслителей преимущественно консервативного толка на исторические судьбы славянства. В качестве отправного момента в исследовании проблемы славянского единства рассматриваются взгляды славянофилов, которые стояли у истоков формирования русского и всеславянского самосознания: Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Ф.М. Достоевского. Решение славянского вопроса рассматривается также на примере деятельности и творчества таких отечественных мыслителей, как В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, М.А. Бакунин, Н.С. Трубецкой и др. Выявлено, что вопрос о единстве трактовался как экзистенциально важный для самосохранения России и славянства в целом. Анализ взглядов русских мыслителей ХIХ-ХХ вв. на славянство позволяет сделать вывод о том, что они не только ставили вопрос о необходимости славянского единства, но и рассматривали его как важный фактор выполнения Россией своей интегрирующей исторической миссии. В заключение подчеркивается актуальность идей отечественных мыслителей ХIХ-ХХ века, которые вполне могут послужить методологическим ключом к анализу тех исторических процессов, которые происходят в современном мире.
Соловьевские исследования
2016. — Выпуск 1
Содержание:
Рассматривается вопрос о влиянии философских идей В.С. Соловьёва на творчество и художественно-эстетическое восприятие мира поэта-символиста Ю.К. Балтрушайтиса. На основе анализа книг стихов Ю.К. Балтрушайтиса «Земные Ступени», «Горная Тропа», «Лилия и Серп», а также его литературно-критических статей установлены связи творчества поэта с ключевыми работами русского философа В.С. Соловьёва. Определены основные моменты, позволяющие говорить о семантической тождественности творчества Ю.К. Балтрушайтиса с идеями В.С. Соловьёва: методы исследования творчества и произведений по установленным В.С. Соловьёвым канонам, основанные на раскрытии творческих замыслов автора; концепция философа о «жертве жизни» и вопрос об «искусстве-жертве» у Ю.К. Балтрушайтиса; теургическая основа творчества; христианская тематика лирики; религиозная символика. В результате анализа творчества поэта-символиста установлено также, что основные философские концепции В.С. Соловьева, воспринятые поэтом, подверглись трансформации и дальнейшему развитию. Основная идея творчества Ю.К. Балтрушайтиса как единого художественного текста определена следующим образом: искусство - единственный путь преображения мира и человека, путь к постижению нравственных идеалов. Дана характеристика лирического героя Балтрушайтиса, преодолевающего последовательность этапов-«ступеней» к постижению духовных вершин - Искренности и Мудрости, обозначенных поэтом через образы «Лилии» и «Серпа». Делается вывод о том, что в творчестве Ю.К. Балтрушайтиса прослеживается общая для «младших» символистов тенденция репрезентации наследия В.С. Соловьёва.
Ключевые слова
В контексте философии истории русских мыслителей XIX в. рассматривается азиатский вопрос, являющийся особенно актуальным в настоящее время. На примере творчества А.С. Хомякова, Н.Ф. Фёдорова, Ф.М. Достоевского, Н.Я. Данилевского, В.С. Соловьёва, К.Н. Леонтьева обосновывается мысль о том, что предложенные философами пути и перспективы взаимодействия России со странами Азии, прежде всего с Индией и Китаем, представляют интерес и в XXI в. Анализируются взгляды А.С. Хомякова, Н.Ф. Фёдорова и В.С. Соловьёва на развитие взаимосвязей России со странами Азии. Выявляется неоднозначность их прогнозов, а также некоторые сходства и различия их идей. Утверждается, что Фёдоров так же, как и Хомяков, пытается найти основу для примирения и плодотворного сотрудничества России и Китая через возвращение к «подлинной старине», сиро-халдейскому христианству, принятому православной церковью. Прослеживается развитие взглядов Соловьёва на восточную проблему: в поздний период творчества философ смотрит на неё сквозь призму «панмонголизма» и пророчит последнюю всемирную войну между Европой и монгольской Азией. Отмечен особый интерес Соловьёва и Хомякова к Древней Индии. Подчёркивается особенная близость современных китайских философов русской мысли, которая помогает им воспринимать европейскую философию. Раскрывается мысль славянофилов об особой миссии России, возрождение которой станет началом нового онтологического поворота в мировой истории, в орбиту которого неминуемо будут вовлечены и Европа и Азия. В заключение формулируется вывод, к которому приходит часть русских мыслителей XIX в., близких по своим взглядам славянофилам: Россия - некий фильтр, находящийся между Востоком и Западом, который должен пропускать только то ценное, что приводит культуры к общему духовному единству.
Ключевые слова
Рассматриваются подходы представителей русского космизма к феномену войны, в частности решение ими вопроса о причинах «немирного состояния мира» (Н.Ф. Федоров) и о путях преодоления розни. Показано, что в русском космизме понятие войны связано с категорией «неродственности», а «небратское» состояние распространяется не только на социум, но и на природу, в которой действует закон вытеснения и розни существ. Анализируется отношение космистов к Первой и Второй мировым войнам, гражданскому противостоянию революционной эпохи. Рассмотрены идеи В.И. Вернадского о создании «Интернационала» ученых, о нравственной ответственности общества за использование научных открытий, проект Н.Ф. Федорова по обращению «орудий разрушения в орудия спасения», использованию сил и средств, расходуемых на войну, в мирных целях. Тема «Война и регуляция природы» рассматривается на материале творчества мыслителей федоровской традиции: А.К. Горского, Н.А. Сетницкого, В.Н. Муравьева. Подчеркнуто эсхатологическое звучание этой темы, ее связь с темой «Наука и апокалиптика». Показано, что у создателей концепции ноосферы В.И. Вернадского и П. Тейяра де Шардена задача преодоления войн тесно связана с выдвинутой на первый план идеей планетизации человечества, предполагающей выработку нравственных оснований единства.
Ключевые слова
Рассматриваются взгляды Е.Н. Трубецкого (1863-1920) на значение Первой мировой войны и подвига русского народа на полях ее сражений. Воззрения мыслителя исследуются в контексте развития идей и принципов русской религиозной философии с опорой на методологические критерии историзма. Дан обзор различных оценок войны в мировой и отечественной мысли. Сопоставляются позиции участников спора о национализме на страницах журнала «Русское слово». Прослеживается соотношение понятий «национализм», «патриотизм» и «христианская жертвенность» в работах Е.Н. Трубецкого. Выявляются различия в подходах философа к проблеме подвига и значении России в Первой мировой войне на разных этапах его творчества. Указаны факторы, обусловившие в 1914-1915 годах убежденность Е.Н. Трубецкого в провиденциальной христианской миссии России как участницы войны и в ее неминуемой победе. Показано изменение его позиции в связи с поражениями русской армии на фронте и затяжным характером войны. Раскрыто содержание понятий «логика войны» и «мораль войны» в произведениях Е.Н. Трубецкого. Дан анализ двух типов подвига в философии Е.Н. Трубецкого: подвига как триумфа и подвига как явления, противоположного «логике» и «морали» войны. Выделена общая черта двух типов подвига: готовность личности жертвовать собою ради безусловного духовного идеала. Указывается расхождение между образом героизма у Е.Н. Трубецкого и подвигом в реальных боевых условиях того времени. Делается вывод о трансформации понятий подвига и героизма в реалиях Первой мировой войны. Подчеркивается сложность и многогранность реального подвига как предмета философского осмысления. Отмечается потенциал предложенных Е.Н. Трубецким трактовок категорий войны и подвига в рамках антиномии мирового смысла и бессмыслицы для будущих исследований.
Ключевые слова
Проводится сравнительный анализ философско-исторических воззрений на смысл первой мировой войны представителей русской философской школы всеединства в рамках проблемы «Запад - Восток». Данная проблема обозначена как системообразующая не только для отечественной философии истории, но и для всей русской философии. Внимание сосредоточено на воззрениях В.С. Соловьева, Е.Н. Трубецкого, С.Н. Булгакова, С.Л. Франка, В.Ф. Эрна - мыслителей, строящих свои рассуждения в контексте антиномии «Запад - Восток», даже в том случае, когда стремятся найти сверхнациональную, универсальную задачу мировой войны. Показано, каким образом рассматриваемые мыслители интерпретируют универсальность и специфичность российской духовной культуры, объясняют подъем патриотизма в России в начале первой мировой войны. При этом подчеркивается стремление представителей философии всеединства ориентироваться на идеал вселенской истины, ожидать активизации религиозной жизни, что предопределяет снятие крайностей в решении проблемы смысла войны. Делается вывод о том, что славянофильски настроенные авторы, так же как и их оппоненты, выступают против замыкания национального духа на себя, против абсолютизации национальных ценностей и в конечном итоге против человекобожества. Показано, что для всех рассматриваемых мыслителей в той или иной степени характерно стремление сформулировать сверхисторический, ноуменальный смысл войны. Обращается внимание на то, что по общему мнению мыслителей, принимавших участие в дискуссии 1914 года, эти сверхисторические задачи интуитивно ощущает и весь русский народ.
Ключевые слова
Предлагается анализ работ Н.А. Бердяева, посвященных проблеме антропологических измерений войны. Обозначены основные аспекты рассмотрения философом вопросов о соотношении средства и цели, смысла и исторической обусловленности войны. На основе системно-исторического и текстологического методов исследования рассмотрены основные аспекты трактовки Бердяевым человечности и гуманизма, анализа им кризиса гуманизма. Отмечено, что с его точки зрения в ХХ веке для саморефлексии человека характерны глубинные трансформации и тенденции, возникшие в начале эпохи Возрождения, которые привели по ее завершении к разложению целостного образа человека. Обращено внимание на то, что для Бердяева современная война - это лишь одно из крайних проявлений такого машинообразного существования человека, которое ведет к росту жестокости, к обезличиванию врага, что недопустимо даже в страшных условиях современной войны. В результате выявлено, что с точки зрения Бердяева конкретные исторически определенные особенности человеческого духа побуждают людей вести войну и определяют ее отличительные свойства. Обоснован вывод, что Бердяев мыслил антропологическое измерение войны не с точки зрения абстрактного гуманизма и абстрактного человеколюбия, а глубоко диалектически и исторически, в единстве его положительных и отрицательных моментов.
Ключевые слова
Рассматриваются взгляды И.А. Ильина на проблему войны и насилия. На основе анализа ряда положений его труда «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» (1918 г.) выявляются общеметодологические предпосылки позиции И.А. Ильина по вопросу об оправданности применения силы. Отмечены особенности трактовки философом исторических событий, преодолевающей односторонность отвлеченного рационализма и основанной на «высшем конкретном синтезе» мышления, опыта и веры, соединяющем в себе противоположности идеального и реального, духовного и природного, божественного и человеческого. На материале работ И.А. Ильина «Основное нравственное противоречие войны» (1914 г.), «Духовный смысл войны» (1915 г.) и «О сопротивлении злу силою» (1925 г.) прослеживается эволюция взглядов философа на проблему «готовности убивать и умирать»: акцент на нравственной стороне вопроса в ранних работах И.А. Ильина переносится на метафизическое и христианское осмысление проблемы войны, человекоубийства и самопожертвования в эмигрантский период. Анализируются религиозно-философские и этические основания учения И.А. Ильина о применении «силы и меча». Излагаются основные аргументы критики позиции И.А. Ильина Н.Бердяевым, который считал недопустимым подчинение философской позиции политической ситуации. Дан сравнительный анализ концепции И.А. Ильина и учения о «непротивлении злу насилием» Л.Н. Толстого, а также доктрин, в которых насилие выступает в роли главного средства достижения политических целей. Делается вывод, что позицию И.А. Ильина можно охарактеризовать как «морально-прагматическую», преодолевающую крайности, с одной стороны, толстовского «абсолютного морализма» и, с другой стороны, «абсолютного прагматизма» русских революционеров-террористов и большевиков.
Ключевые слова
Рассмотрены взгляды русского философа И.А. Ильина на нравственную противоречивость, а также возможность духовного осмысления и оправдания войны. Дан анализ основных работ И.А. Ильина, посвященных данной теме. Определены концептуальные особенности в рассмотрении философом проблематики борьбы добра и зла, сопротивления злу в ходе военного противостояния. Прослеживается эволюция во взглядах русского философа на проблему соотношения силы и зла, неправедности и греха. Анализируются различия в толковании природы любви и возможности христианского оправдания убийства в ранних и поздних работах И.А. Ильина. Дан сравнительный анализ взглядов И.А. Ильина и Н.А. Бердяева на сущность и смысл войны. В результате проведенного анализа работ И.А. Ильина показано, что война проводит предельную грань между истинными духовными ценностями (за которые стоит умереть) и ложными. Отмечен метафизический смысл войны - выявление противостояния добра и зла в мире. Доказано, что в основу устроения внутренней, духовной, личностной теократии должна полагаться любовь, способная к отрицательным видоизменениям (а фактически, отрицающая сама себя).
Ключевые слова
Рассматриваются воззрения Ф.А. Степуна, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина на проблему личной моральной ответственности участвующего в войне, описываемую в категориях «греха», «вины», «искупления». Идеи данных мыслителей сравниваются с доминирующей сегодня в этике теорией справедливой войны, устанавливающей теоретические принципы, соответствие которым делает войну в каждом конкретном историческом случае нравственно приемлемой. Сопоставление взглядов указанных мыслителей, несмотря на ряд существенных отличий, позволяет заявить о наличии общего для них подхода к философскому осмыслению феномена войны. Делается вывод, что, в отличие от теории справедливой войны, акцентирующей внимание на морально-правовом оправдании государства, для упомянутых мыслителей характерен своеобразный персоналистический подход к этической проблематике войны, подчеркивающий ее неизбежную и трагически переживаемую нравственную противоречивость для морального сознания личности. Раскрывая антиномичность войны, Ф.А. Степун, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин указывали на обреченность личности на персональную моральную ответственность за войну, что делает невозможным абсолютное оправдание или абсолютное осуждение одной из сторон войны. Делается вывод о том, что война рассматривается русскими мыслителями в сфере относительного, в которой абсолютизация чего бы то ни было, в том числе и моральной правоты, недопустима, что является важным отличием подхода русских мыслителей от теории справедливой войны, оставляющей теоретическую возможность (при всех трудностях ее практической реализации) однозначной моральной и правовой интерпретации событий. В заключение делается акцент на том, что такой подход мог бы быть актуален в современных этических дискуссиях о войне.
Ключевые слова
Рассматривается восприятие русской литературой рубежа XIX-XX веков поэтического наследия французского писателя Шарля Бодлера. Представляются различные позиции в его оценке, в том числе своеобразное мнение Л.Н. Толстого, который видит в бодлеровской поэзии яркий пример упаднических тенденций в искусстве. Анализируются литературно-критические статьи и поэзия М. Горького, Н. Гумилева, Г. Адамовича, В. Брюсова, К. Бальмонта, Эллиса (Л.Л. Кобылинского) и других. Особое внимание уделяется представителям символистского направления в русской литературе рубежа веков (В. Брюсову и К. Бальмонту) в силу того, что в их творчестве обнаруживается наиболее заметное влияние Бодлера, проявившееся не только в виде литературно-критических откликов, но и в поэтической форме. Иллюстрируется убеждение Брюсова в том, что французский поэт стоял у истоков «нового искусства». Подробно анализируется восприятие произведений Бодлера Бальмонтом, выявляются черты сходства и различия их художественных миров, обосновываются причины особого бальмонтовского внимания к автору «Цветов зла» и отношение его к другим французским символистам. Изложены основные положения концепций природы и идеи вселенской аналогии бытия, объединяющих двух поэтов. На основе компаративистской методологии дан сравнительный анализ реализации их мировоззренческих взглядов в поэтическом творчестве. Сделан вывод об особом месте бодлеровского художественного наследия в творчестве русских писателей указанного периода, поскольку оно нередко оказывалось в центре острых эстетических споров. Констатируется, что при всем разнообразии оценок художественного наследия Бодлера со стороны отечественных литераторов в большинстве случаев общим в них остается признание безусловной эстетической значительности поэта.
Ключевые слова
Дан комментарий к трем изданиям переводов (Ф.П. Якубовича, А.А. Панова, Эллиса) сборника стихотворений Ш. Бодлера «Цветы зла», опубликованным в конце ХIХ - начале ХХ века. Рассмотрены три этапа знакомства русского читателя с творчеством Шарля Бодлера: с момента появления сборника «Цветы зла» до начала ХХ века, с начала ХХ века до 60-80-х гг. и, наконец, современный период, отмеченный новыми поэтическими переводами Бодлера и переизданием наиболее ярких переводов прошлых лет. Кроме того, рассмотрены литературно-критические работы, посвященные творчеству поэта и переводам его поэзии, в которых был намечен образ «русского Бодлера». Как существенный момент трактовки Бодлера в России отмечено отсутствие анализа его отношения к вере. Проблема отношения поэта к вере рассматривается на примере исследований его поэзии французскими поэтами Жаном Масна, Пьером Эмманюэлем и исследователем творчества Паскаля Филиппом Селье. Когнитивный сопоставительный анализ на примере нескольких стихотворений в переводах П. Якубовича, А. Панова и Эллиса при всей разнице их дарований демонстрирует лексическое сходство этих авторов и практически одинаковое смысловое понимание текстов французского поэта. Рассматривается также критическая деятельность Ш. Бодлера. Обращение к критическим статьям поэта и сопоставление отдельных критических замечаний с его поэтическим творчеством позволяет убедиться в многогранности его таланта, в его знании современного искусства и очевидном влиянии артефактов на его творчество. Подчеркивается связь поэзии Бодлера с живописью и скульптурой.
Ключевые слова
Рассматривается восприятие Ш. Бодлера русскими символистами. Анализируется отражение идей французского поэта в манифестах русских символистов, а также в символистской критике и публицистике. Дан анализ переводов поэтов-символистов. Исследуется переосмысление художественных принципов и образной системы Бодлера непосредственно в творчестве символистов. Отмечается, что бодлеровское наследие довольно активно и разносторонне осваивалось поэтами-символистами, которые, создавая теоретическую базу символизма, основывались на идее соответствий Бодлера, воспринимая его в качестве предшественника. Определяются характер и особенности переводов, ставших частью собственного творчества многих русских символистов, включавших бодлеровские тексты в собственные книги стихов и в собственную поэтическую систему. Обращается внимание на то, что влияние Бодлера, в различной степени проявляясь в произведениях поэтов-символистов, характерно в основном для раннего их творчества. Обозначены основные темы, характерные для творчества символистов, среди них: тема богоотступничества и богооставленности, непонятости поэта, тема женщины-демона, мотив путешествия, тема города. В заключение формулируется положение о том, что для французских символистов Бодлер был близким современником и непосредственным предтечей этого литературного течения, представители которого довольно быстро перевели автора «Цветов зла» из отверженного маргинала в классики. Отмечается, что русские представители этого направления в искусстве восприняли Бодлера через опыт французских собратьев по перу, считая его главой школы и мэтром символизма.
Ключевые слова
Рассматриваются проблемы рецепции творчества Шарля Бодлера в литературе Серебряного века, и в частности в творчестве русского поэта Н.С. Гумилева. Несмотря на существование нескольких научных работ, затрагивающих отдельные аспекты темы, обосновывается необходимость детального рассмотрения отношений между двумя писателями с использованием метода сравнительно-исторического изучения литературы и с привлечением реальных, а не мифологизированных контекстов творчества французского писателя. При этом констатируется, что история избирательного сродства, которого Гумилев искал с Бодлером на протяжении всей творческой жизни, остается малоисследованной. В связи с этим обстоятельно рассмотрены самые первые отклики Гумилева на творчество Бодлера, прозвучавшие в стихотворении «Франция», сборнике «Романтические цветы» и ранней прозе русского писателя. Исследуется внешняя канва довольно сложных сплетений текста Гумилева с текстом Бодлера. При этом утверждается, что в поэтическом диалоге Гумилева с Бодлером речь идет не столько о «литературном влиянии», сколько о созидании деятельного мыслительного сообщества, смысл которого был полностью раскрыт русским поэтом в статье «Поэзия Бодлера» (1920 г.). Дан анализ двух основных элементов русского мифа о Бодлере: мотива путешествия и темы «искусственного рая». Сделан вывод, что рецепция творчества Бодлера в раннем творчестве Гумилева в общем вписывалась в так называемое русское бодлерианство, в котором причудливо соединились элементы классической эстетической модели и литературной моды, переживания духа модерна и тягостные ощущения упадка, декаданса.
Ключевые слова
Рассматривается проблема преемственности и развития основных образов и мотивов в творчестве Шарля Бодлера на примере поэтического сборника «Цветы зла» (1857 г.) и «Стихотворений в прозе: Парижский сплин» (1869 г.). Анализируются теоретические и литературно-критические работы французских авторов: Т. Готье, Ж.-П. Сартра, С. Бернар, А. Леметра, Ж. Крепе, Л. Остена, и отечественных исследователей: Г.К. Косикова, Н.И. Балашова, Д.Д. Обломиевского. Проводится сравнительно-сопоставительный анализ образов и мотивов, представленных в «Цветах зла» и «Стихотворениях в прозе». Анализируются образы города, поэта и толпы. Обозначен один из главных образов творчества Бодлера - образ города, прочитываемый как мифологема благодаря присутствию в тексте библейских мотивов. Выявляются мотивы Памяти, Красоты, Путешествия, получающие авторскую интерпретацию в соответствии с эстетическими принципами поэта. Подчеркивается, что образы действительности в рассматриваемых произведениях обретают характер метафор. Обозначены важные для дальнейшего изучения творческого наследия Бодлера направления и идеи. Сложная система образов «Стихотворений в прозе» (город - толпа - муравейник - море - корабль - облака) рассматривается как способ преображения реальности. Обосновывается утверждение о том, что Бодлер, предвосхищая символизм, изображает мир, следуя своим художественным принципам, в «двуплановой структуре»: реальная действительность является передним планом изображаемого, второй план составляют воспоминания поэта. Делается вывод о том, что сложная система образов «Стихотворений в прозе» является развитием образной системы, сложившейся в более раннем поэтическом сборнике Бодлера «Цветы зла».
Ключевые слова