Суицидология
2021. — Выпуск 3
Содержание:
Детские постгомицидные самоубийства (ПГСУ) представляют собой отдельное криминальное деяние с характеристиками, отличающими их как от убийств, так и от самоубийств. Цель работы - изучение случаев самоубийств после детоубийств, совершённых в Российской Федерации. Материалы и методы. В исследование включено 86 ПГСУ с убийством детей в возрасте до 18 лет, совершённых в 47 регионах России в период с 01 января 2009 г. по 31 июня 2021 г. ПГСУ были совершены лицами старше 18 лет (от 21 года до 65 лет; средний возраст - 38,4±9,0 года), из них мужчин - 58 человек (средний возраст - 39,7±9,3 года) и 28 женщин (в возрасте от 23 до 60 лет; средний возраст - 35,9±7,5 года). Информация собиралась в электронных средствах массовой информации субъектов Российской Федерации. Анализировались также сведения о 155 жертвах (71 лицо мужского пола и 84 - женского пола, в возрасте от 22 до 67 лет; средний возраст -16,95±17,7 года). Математико-статистическая обработка осуществлялась с помощью описательной статистики и распределения. Результаты. Самыми частыми были детские ПГСУ (60,5%), достоверно чаще совершаемые женщинами (матерями детей). Детско-семейные ПГСУ составили 32,5%, когда мужчины (отцы) кроме детей ещё убивали своих жён, либо кого-то из родителей супруги (тесть, теща), детско-внесемейные ПГСУ - 7,0%. В 39,5% случаев жертва была одна, в 39,5 - две, в 17,5 - три и в 3,5% - пять; мужчины чаще совершали убийства с двумя и более жертвами (69%), а женщины - с одной (57,1%). Убийства в У всех случаев совершались колюще-режущими предметами (33,7%), с помощью удушения (22,1%) или огнестрельного оружия (19,8%). На прочие орудия приходилось менее 35%. Женщины чаще, чем мужчины душили своих детей, бросали их с высоты (прыгали вместе с ними) или топили их в воде. У мужчин преобладало холодное или огнестрельное оружие. Различия по типам ПГСУ и орудиям убийств между тремя группами агрессоров (отцы, матери, прочие убийцы ) достоверны. Чаще всего жертвами становились дети в возрасте от 7 до 12 лет (21,3%). Матери чаще, чем другие агрессоры убивали детей до одного года, а прочие убийцы чаще направляли агрессию на подростков в возрасте 13-17 лет и на взрослых людей. Способы убийств и самоубийств совпадали в 69,8% случаев, при использовании огнестрельного оружия - в 89,5%. Женщины с целью самоубийства чаще прибегали к падению (прыжкам) с высоты, а мужчины - к огнестрельному оружию. Сразу или в течение трех дней совершили самоубийство после детоубийства 94,2% агрессоров, находились с жертвами в одном месте - 72,1%. Психическими расстройствами (депрессивные состояния, алкогольная зависимость, шизофрения) как минимум страдал каждый четвертый убийца, женщины достоверно чаще мужчин. Частыми причинами ПГСУ являлись: конфликтные отношения, материальные проблемы, ревность, развод, расставание, хроническая болезнь ребёнка или его инвалидность. Заключение. Детские ПГСУ зачастую это внутрисемейное явление, поскольку агрессорами являются родители, а жертвами - дети. Выявляются различия между ними по числу жертв, их возрасту, орудиям убийств и способам самоубийств, наличию психических расстройств. Есть своеобразная специфика в детских ПГСУ, совершаемых прочими лицами (не родственниками детей).
Ключевые слова
Студенты ВУЗов часто выступают в роли респондентов при проведении различных исследований суицидологической направленности, например, с целью выявления выраженности суицидальных переживаний, оценки суицидального риска в различных стрессовых ситуациях, выявления психологических и психопатологических коррелятов риска. Однако сведений о частоте завершённых суицидов среди этого контингента в России нет, поскольку в официальной статистике учитывается только возрастная категория, но не принадлежность к той или иной социальной группе. В то же время, эта группа, несомненно, имеет свои особенности, связанные прежде всего с так называемым академическим стрессом, который обусловлен комплексом специфических факторов вузовской среды, и некоторых других факторов риска среди студенческой молодёжи (межличностные отношения, потребление алкоголя и психоактивных веществ, стресс большого города и т.д.). Цель исследования. Оценить по данным сетевых СМИ распространённость и основные характеристики (пол, возраст, причины суицида, география, ВУЗ) суицидов среди студентов и аспирантов. Материалы и методы. Впервые по данным сетевых СМИ осуществлён анализ случаев суицида среди студентов ВУЗов России. Всего проанализировано 188 сообщений о самоубийствах студентов и аспирантов (возраст от 17 до 32 лет) за период с 01 января 2015 по 31 июля 2021 г. Оценивали процентное распределение случаев по группам, представляющим интерес, а также рассчитывали индексы на 10000 и на 100000 человек. Результаты. Динамика по годам свидетельствует об устойчивом характере этого явления в последние годы. Из числа погибших от собственных рук за этот период 75,5% - мужчины, 24,5% - женщины. Поло-возрастное распределение типично для суицидов молодых людей. Наиболее уязвимой группой являются мужчины 18-20 лет. В то же время, некоторые характеристики этой группы отличают их от суицидентов из общей популяции. Так среди способов на первом месте стоит падение с высоты (39%) и лишь затем повешение (23%). Кроме того, сезонность событий (рост случаев в декабре-январе, резкий спад летом, рост в октябре) говорит скорее о вкладе в детерминацию суицидального поведения студентов «вузовской ситуации» (академического или учебного стресса), чем о влиянии обычных факторов, определяющих колебания в течение года. Наибольшая доля случаев наблюдалась в крупных столичных ВУЗах и крупных федеральных университетах, эта же зависимость сохраняется при расчёте индексов на 10000 учащихся. Выводы. Самоубийства студентов как отдельной группы скрыты от статистического учёта и требуют дополнительных исследований с целью выявления объективной картины. Данные сетевых СМИ страдают неполнотой, однако при всех ограничениях дают возможность увидеть цельную картину студенческих самоубийств. Полученные результаты являются основанием для того, чтобы обсуждать разработку и внедрение комплекса мер со стороны ВУЗов, семей и общества в целом, направленных на предотвращение суицидов среди студенчества.
Ключевые слова
Известно, что различают экстрапунитивные, интрапунитивные и импунитивные типы реакций на фрустрацию. Соответственно, человек, либо склонен винить себя в случившемся, других людей и обстоятельства, либо -никого. В данном исследовании оценена гипотеза влияния преимущественно интрапунитивных или экстрапунитивных механизмов реакции на ситуации, сопряжённые с возможностью вины, на аутоагрессивный профиль молодых людей. Цель исследования: обнаружить возможное влияние внешнеобвиняющей и самообвиняющей позиции студентов-юношей на их суицидологические характеристики. Материалы и методы: две группы юношей по 100 человек в каждой - склонные видеть свою вину и участие в проблемных ситуациях, и обвинять внешние обстоятельства. Использовались: опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов, тест диагностики психологических защитных механизмов (LifeStyleIndex), опросник родительских предписаний. Использованы непараметрические статистические методы с использованием х2, и параметрические - t-критерий Стьюдента. Математическую обработку данных проводили с помощью программ SPSS-Statistics. Результаты: с позиции суицидологи экстрапунитивная группа представляет несомненно больший интерес: суицидальные мысли у них встречаются более, чем в два раза чаще (20% и 8% соответственно). Респонденты этой же группы более склонны к опасным хобби, неоправданному риску и злоупотреблению алкоголем. В группе статистически достоверно чаще выявлялись гипотимия (47% и 30% соответственно) и безысходность (32% и 19% соответственно). В этой же группе обнаружен весьма специфичный набор используемых психологических защит (вытеснение, регрессия и замещение), а также - родительских предписаний, гармонично дополняющих обнаруженный у них суицидологической профиль. Выводы: Внешнеобвиняющая позиция у юношей-студентов повышает риск аутоагрессивного поведения, что представляет безусловный интерес для суицидологии, расширяя наше представление о теоретических конструктах аутоагрессивного поведения.
Ключевые слова
В обзоре литературы рассмотрены профилактические стратегии суицидального поведения (СП) подростков, их особенности, содержание и структура. В рамках универсальной (первичной) профилактики показана роль школьных программ, программ обучения специалистов системы образования и первичного звена амбулаторной медицинской помощи. Рассмотрены особенности работы со СМИ. Особое место в селективной профилактике занимает скрининг риска СП несовершеннолетних с медико-психологического сопровождением. Показаны характерные симптомы и эмоциональные переживания пациентов в остром пресуицидальном периоде и научно доказательные эффективные психотерапевтические подходы. Описаны цели и этапы кризисной психологической помощи после СП в школе. Освещена организация суицидологической помощи в новой форме антикризисной службы подростков: Научно-практическом центре профилактики суицидов и опасного поведения несовершеннолетних на базе Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского.
Ключевые слова
В статье рассматриваются вопросы квалификации преступлений, предусмотренных ст. 110, ст. 110.1 и ст.110.2 УК РФ, а также криминалистическая характеристика криминального суицида. Целью исследования является оказание теоретической помощи практическим работникам при раскрытии и расследовании преступлений рассматриваемого вида. Особый интерес представляет организация взаимодействия должностных лиц правоохранительных органов с медицинскими службами системы здравоохранения. Материалами для исследования послужили кодифицированные нормативные правовые акты, содержащие в себе нормы уголовного права, и устанавливающие уголовную ответственность за доведение до самоубийства; тексты судебных решений (приговоры и постановления судов общей юрисдикции РФ) по уголовным делам, связанным с доведением до самоубийства и склонению к совершению самоубийства, вынесенным в период с 2015 по 2021 годы; статистические данные о количестве совершенных случаев криминального суицида на территории Российской Федерации; позиции ученых-правоведов и криминалистов, посвященных квалификации и расследованию криминального суицида. В качестве основных методов исследования были использованы исторический, сравнительно-правовой, аналитический и статистический методы, которые позволили получить следующие результаты В 72% случаев самоубийство совершалось жертвами дома по месту проживания. Жертвами доведения до самоубийства становились женщины (74% изученных случаев) в возрасте от 25 до 50 лет. 49% потерпевших на момент совершения криминального суицида не состояли в браке, были трезвы и ранее не имели склонностей к суициду (90% жертв). Преступления изучаемого вида в 84% случаев совершили лица мужского пола в возрасте от 20 до 55 лет. 58% субъектов преступления были женаты или жили в гражданском браке, около 87% - не состояли на учёте у психиатра или нарколога, более 60% - имели детей. 57% преступлений были совершены из ненависти (личной неприязни). Среди причин криминальных суицидов: систематическое унижение человеческого достоинства (42,39%), жестокое обращение (38,05%), угрозы (13%), уговоры и увещевания (3%), вовлечение в суицидальные игры (2%). В заключении авторы предлагают алгоритм подбора объектов, которые должны быть предоставлены эксперту, а также формулировку предмета судебной психолого- психиатрической экспертизы. В качестве предложения высказываются о необходимости корректировки норм ст. 110, ст. 110.1 и ст. 110.2 УК, устраняющей неоднозначные формулировки состава преступления для правильной квалификации деяния.
Ключевые слова
Самоубийства в пенитенциарной системе является серьёзной проблемой общественного и психического здоровья. Объективизация данных уровня суицидальной активности в учреждениях этого типа позволяет определить приоритетные направления организации превентивных мер. Цель работы: оценка динамики уровня общей и суицидальной смертности среди спецконтингента пенитенциарной системы в сравнении с общей популяцией Республики Армении в 2003-2017 гг. Материал и методы: официальные данные государственной статистики о числе зарегистрированных случаев смерти (в 2003-2017 гг.) в общей популяции, данные Министерства юстиции о завершённых суицидах (2009-2017 гг.) среди заключённых, отбывающих наказание в 12 уголовно-исполнительных учреждениях Республики Армении. Математическая обработка материала проводилась с помощью программного комплекса STATISTICA 10. Результаты: в период 2003-2017 гг. выявлена тенденция к росту общей смертности населения как по Республике в целом (108,5%), так и в пенитенциарной системе (101,1%). При этом усредненный показатель общей смертности в популяции (8,88) превышал 1,4 раза таковой у заключённых (6,36). Анализ показателей суицидальной смертности выявил более серьёзные различия. Среди пенитенциарного контингента удельный вес числа умерших от суицидов за период наблюдения (2009-2017 гг.) в среднем составил 14,2%, уровень которого в разные годы был с колебаниями в пределах от 10,5 до 24,1%. Относительные усредненные показатели суицидальной смертности среди спецконтингента УИУ составили 90,39 (на 100000 человек) и гражданского населения Армении (6,51). Выводы: 1. Уровень самоубийств среди лиц, лишённых свободы, в Армении превышает общепопуляционные показатели за период 2009-2017 гг. в среднем в 13,88 раза, и имеет тенденцию к повышению. 2. Снижение числа самоубийств среди заключенных должно быть одной из приоритетных задач медицинской и психологической служб этих учреждений, и не решаться лишь методами административно-режимного регулирования. 3. Основу работы должны составлять превентивные меры в виде анализа специфических факторов риска, ассоциированных с условиями содержания, индивидуальных психологических особенностей заключенных, а также улучшение профессиональной подготовки персонала учреждений уголовно-исполнительных учреждений.