Введение: установление, выяснение соотношения правосознания и правовой культуры имеет и теоретическое, и большое практическое значение. Без точного определения места правосознания в структуре правовой культуры невозможно разработать и реализовать научную программу формирования и развития правовой культуры в стране. Данная проблема, однако, не получила в нашей науке удовлетворительного разрешения. И прежде всего из-за неопределенности в науке понятия правовой культуры. Цель: на основе разрабатываемого автором оригинального понятия «правовая культура» определить точное место правосознания в каждой из двух ее форм. Методы: используется всеобщий материалистический диалектический метод познания, а также методы: системно-структурный, сравнительно-правовой, юридико-догматический, историко-правовой. Результаты: наш анализ существующих понятий правовой культуры показал, что она, как правило, рассматривается односторонне. Чаще всего сводится только к ее предметной стороне. Из виду упускается вторая - «живая» сторона ее, создателями и обладателями которой являются субъекты права. Правовая культура, на наш взгляд, есть, прежде всего, правовое свойство субъектов права (и коллективных, и индивидуальных). Она есть степень их правовой развитости, правового совершенства, уровень их способности качественно творить и эффективно использовать необходимые правовые средства для достижения своих правомерных целей, своих правомерных интересов и потребностей, преобразующих эти свои способности в социально-правовую активность, воплощая ее результаты в те или иные требуемые правовые ценности - продукты правовой культуры. Это понятие правовой культуры указывает на две формы ее существования: «живую» и предметную. В живой форме правовая культура принадлежит каждому конкретному человеку индивидуально. Ее невозможно физически отделить от него, так как она коренится в его правовой психике и его правомерном поведении. Живая часть правовой культуры есть система, состоящая из знания субъектом права, его позитивной правовой убежденности в нем и социально-правовой активности его использования. Предметная часть правовой культуры состоит из опредмеченных результатов правокультурной деятельности субъектов права - правовых, нормативных, правоприменительных, интерпретационных актов, правовых договоров и т. д. Выводы: двусторонняя структура правовой культуры позволяет по-новому и более точно определить занимаемое в ней место правосознания. Правосознание занимает ведущее положение в правовой культуре. В живой части правовой культуры правосознание составляет содержание первого и второго элементов правовой культуры. В опредмеченной части правовой культуры правосознание опредмечивается не в полном объеме. В ней невозможно опред-метить его правовую психологию. Опредмечиванию подлежит только часть правовой идеологии - правовые знания субъекта права, вложенные им в результат каждой конкретной своей правокультурной деятельности.
Вестник Пермского университета. Юридические науки
2016. — Выпуск 1
Содержание:
Введение: статья посвящена исследованию содержания научной дискуссии по проблеме соотношения социального государства и бедности, конституционного права на защиту от бедности Цель: исследовать различные подходы к определению понятия бедности и его соотношения с концептом социального государства. Методы: методологическую основу данного исследования составляет совокупность методов научного познания, среди которых основное место занимают методы системности, анализа и синтеза. Результаты: выявлены отсутствие в научной литературе универсального и точного определения понятия бедности, а также причины данного отсутствия. Выводы: определены основные дискуссионные вопросы - относительно понятия бедности и нищеты, аспекты и принципы социального государства, соотношение явлений бедности и благосостояния.
Ключевые слова
Введение: Русская Правда имеет громадное значение не только как исторический памятник генезису феодализма в Древней Руси, но и как правовой источник, отразивший принципиальные направления развития важнейшего института гражданского права -института гражданско-правовой ответственности. Цель: исследование этапов становления, эволюции и унификации данного института права. Методы: методологическую основу составляет совокупность методов научного познания, среди которых основное место занимают методы историзма, системности, анализа и сравнительно-правовой. Результаты: обоснованная в работе авторская позиция опирается на мнения компетентной научной среды по вопросу о наличии / отсутствии разграничения в Русской Правде преступлений и гражданских правонарушений и, соответственно, различных мер ответственности, о их соотношении. На основании правового анализа норм Русской Правды проводится дифференциация характерных признаков уголовной и гражданско-правовой ответственности. Поднимаются вопросы правовой регламентации посредством положений данного акта гражданско-правовых деликтных обязательств и способов защиты нематериальных благ. Выявлена роль Русской Правды как унифицированного акта для дальнейшего развития отечественного законодательства, определены виды наказания, послужившие прототипами современных мер гражданско-правовой ответственности. Выводы: установлено, что институт гражданско-правовой ответственности в России является закономерным результатом развития и совершенствования тех положений, которые были заложены в Русской Правде, причем как и в современном гражданско-правовом регулировании развитых национальных юрисдикций, включая российскую правовую систему, центральное место среди способов и правовых мер, направленных на защиту гражданских прав, в Русской Правде занимают положения о возмещении ущерба, как материального, так и морального.
Ключевые слова
Введение: в статье исследуются вопросы, связанные с определением понятия и особенностей автономного внеправового нормативного порядка в области спорта. Цели: проанализировать различные имеющие место в научной литературе теоретические подходы к установлению автономного внеправового нормативного порядка в области спорта как отдельно существующего института, исследовать вопрос о признании существования такого порядка в государственной практике посредством закрепления соответствующих норм в законодательстве. Методы: методологическую основу исследования составила совокупность ряда методов научного познания, среди которых в качестве основных можно выделить такие методы, как метод анализа, формально-юридический метод, метод синтеза, сравнительный метод. Результаты: выявлена высокая степень актуальности вопроса, касающегося взаимодействия спортивного автономного внеправового нормативного порядка и публичного порядка, а также наличие в законодательствах зарубежных государств (на примере Италии) норм, направленных на упорядочение такого взаимодействия. Выводы: исходя из основных особенностей автономного спортивного внеправового нормативного порядка, видов проявлений его автономности сделан вывод о том, что зачастую публичным порядком признается существование и независимость указанного спортивного порядка.
Ключевые слова
Введение: автор статьи полагает, что традиционно обсуждаемая экономистами проблема снижения трансакционных издержек может составлять в том числе и предмет интереса для цивилистов. Цель: доказать, что эффективное законодательство является фактором, снижающим трансакционные издержки. Методы: методологическую основу исследования составила совокупность общенаучных и частнонаучных методов познания, основными из которых являются аналитико-критический и системный методы, методы анализа, синтеза, конкретизации. Результаты: на основе предложенной экономической наукой классификации трансакционных издержек показано, каким образом конкретные правовые нормы могут способствовать увеличению или снижению тех или иных трансакционных издержек субъектов экономических отношений. Аргументировано, что снижению трансакционных издержек способствуют последовательное соблюдение принципов гражданского права и детальное правовое регулирование гражданских правоотношений. Заключение: решение важной экономической проблемы снижения трансакционных издержек коррелирует с решением проблемы совершенствования норм права, регулирующих гражданский оборот.
Ключевые слова
Введение: в статье рассматриваются вопросы, связанные с проблемами определения субъектного состава коллекторской деятельности в Республике Таджикистан. Цель: комплексное исследование внутригосударственных норм, а также теоретических положений цивилистической науки по проблемам определения субъектов коллекторской деятельности; анализ особенностей осуществления физическими и юридическими лицами коллекторской деятельности, рассмотрение вопроса о необходимости законодательного закрепления положений, регламентирующих правовой статус субъектов кол-лекторской деятельности. Методы: использованы общенаучные (диалектика, абстрагирование, анализ и синтез) и частнонаучные методы исследования (сравнительно- правовой, формально-юридический и технико-юридический). Результаты: субъекты кол-лекторской деятельности рассматриваются как субъекты предпринимательской деятельности. Автор обращает внимание на то, что ввиду отсутствия в законодательстве Республики Таджикистан положений, регламентирующих правовой статус субъектов коллекторской деятельности, к субъектам данной деятельности можно отнести любое лицо, которое тем или иным образом занимается сбором или возвратом сумм просроченной задолженности. Выводы: коллекторская деятельность является сугубо профессиональной деятельностью, которая подлежит лицензированию. Именно профессионализм в данной области может стать залогом успешной, легальной и конкурентоспособной деятельности. Субъектом коллекторской деятельности может выступать только юридическое лицо коммерческого характера (коллекторская организация), а также физическое лицо лишь при наличии у него определенной правовой связи с коллек-торской организацией. В Таджикистане сфера предпринимательства по оказанию кол-лекторских услуг не развита, поскольку она не в достаточной мере институализирована в таджикском обществе. Поэтому возникла объективная необходимость в систематизации отечественного законодательства, регулирующего статус субъектов коллектор-ской деятельности.
Ключевые слова
Введение: в статье проводится анализ развития и становления института лицензирования медицинской деятельности. Цель: исследовать явление трансформации института лицензирования медицинской деятельности для определения дальнейшего направления его развития. Методы: основными методами стали общенаучный диалектический метод познания и специальные юридические методы - историко-правовой и сравнительно-правовой. Результаты: институт лицензирования медицинской деятельности существует в нашей стране не так давно. Вместе с тем авторы отмечают активную динамику его развития, что подтверждается большим количеством нормативных правовых актов, дополняющих либо изменяющих предыдущие. Одним из дискуссионных вопросов является определение видов медицинской деятельности, подлежащих лицензированию. Проведен анализ лицензионных требований, предъявляемых в разное время к конкретным видам медицинской деятельности. Вывод: правовое содержание лицензирования медицинской деятельности существенно трансформировалось на протяжении всего периода становления, что подтверждается наличием значительной нормативной базы в рассматриваемой сфере. Таким образом, правовое регулирование лицензирования медицинской деятельности продолжает интенсивно развиваться, чему способствует социально-экономические и политические перемены, происходящие в РФ.
Ключевые слова
Введение: в статье рассматриваются вопросы отобрания детей из семьи по различным основаниям. В частности, проблемы, связанные c применением норм о лишении и ограничении родительских прав. Цель: определить пути совершенствования российского семейного законодательства. Методы: в статье использованы общенаучные (анализ и синтез, абстрагирование и конкретизация) и частнонаучные методы исследования (формально-юридический, технико-юридический). Результаты: основные предложения по совершенствованию семейного законодательства: 1) предусмотреть в ст. 68 Семейного кодекса (СК) РФ право родителя производить отобрание ребенка у любых третьих лиц, удерживающих его на незаконных основаниях, с использованием любых не запрещенных законом способов самозащиты; 2) закрепить норму, подчеркивающую, что изъятие ребенка из семьи допускается только в случаях, прямо предусмотренных в СК РФ; 3) закрепить основополагающий принцип отобрания ребенка у родителей: наличие реальной опасности для его жизни или здоровья; 4) установить в ст. 69 СК РФ приоритетную цель: защита детей, а не наказание родителей; 5) установить, что права и обязанности родителя, давшего согласие на усыновление (удочерение), сохраняются до фактического установления усыновления (удочерения) в отношении ребенка, за исключением случаев, когда ребенок в установленном законом порядке определен на полное государственное попечение; 6) уточнить, что применение меры ограничения родительских прав в качестве меры ответственности родителей возможно только по обстоятельствам, предусмотренным при решении вопроса о лишении в родительских правах. Выводы: необходимо обновлять законодательство в части отобрания детей, что позволило бы характеризовать данные правовые механизмы как надежные и заслуживающие доверия общества.
Ключевые слова
Введение: в статье рассматриваются актуальные вопросы развития института и субъективного права собственности на землю. Цель: анализ содержания права собственности на землю с точки зрения имманентно присущих ему ограничений и долженствований. Методы: методологическую основу данного исследования составляет совокупность методов научного познания, среди которых ведущее место занимают общенаучный метод дедукции и частнонаучные методы исследования - функционального анализа и моделирования. Результаты: автор утверждает, что не только хозяйственное господство над вещью, но и ограничения правомочий составляют содержание права собственности на землю. Законодатель с учетом специфики вовлеченных в гражданский оборот земельных участков, выступающих одновременно природными объектами, установил императивные требования к субъектному составу и условиям осуществления субъективных прав. Будучи исчерпаемыми, невозобновляемыми природными объектами, земельные участки, входящие в состав территории государства, должны быть сохранены в интересах нынешнего и будущих поколений. Этим объясняется позиция законодателя при регулировании рассматриваемых отношений в частных и публичных интересах. Выводы: реализация права собственности на землю сопряжена с соблюдением как частных, так и публичных интересов, которые требуют согласования во избежание конфликтов.
Ключевые слова
Введение: проблеме взыскания убытков, и в частности трудностям установления их размеров, посвящены многочисленные работы дореволюционных, советских и современных цивилистов. С начала 30-х гг. прошлого столетия, в условиях перехода к плановой экономике, появляются новые подходы к взысканию убытков, не поддающихся точному подсчету, формируются новые концепции, разрабатываются специальные и универсальные методики расчета убытков. В современных рыночных условиях данная проблема не теряет своей актуальности ввиду сложности доказывания необходимого состава, а также отсутствия универсальной методики определения размеров необходимого возмещения. Цель: обобщить накопленный советским гражданским правом опыт определения размеров убытков, не поддающихся точному подсчету. Результаты: идея заранее оцененных убытков, имеющих широкое распространение в странах англосаксонского права, нашла свое отражение в концепции нормативных убытков, в представлениях о неустойке как неснижаемых убытках (гарантии возмещения), а также в разработке различных методик предварительного определения размеров убытков. Методы: использовались общенаучные (диалектический), универсальные (анализ и синтез, индукция и дедукция, сравнение, абстрагирование, формально-логический, системно-структурный) и специально-юридические (сравнительно-правовой, системного толкования) методы научного исследования. Выводы: результаты анализа разработанной в советское время концепции нормативных убытков позволяют выявить схожие черты последней с концепцией заранее оцененных убытков. Кроме того, идея заранее оцененных убытков обнаруживается при рассмотрении неустойки в качестве неснижаемых убытков, взыскание которых представляет собой некую гарантию возмещения. В СССР формируется и соответствующая методологическая база для предварительного расчета размера убытков.
Ключевые слова
Введение: в статье анализируются вопросы применения нормы исковой давности к брачному договору согласно законодательству Республики Таджикистан и Российской Федерации. Цель: исследование проблем применения правил о сроке исковой давности к требованию о признании брачного договора недействительным. Методы: методологическую основу составляет совокупность методов научного познания. Использованы общенаучные (диалектика, анализ и синтез) и частнонаучные методы исследования (сравнительно-правовой, формально-юридический). Результаты: отмечается, что возможность применения норм гражданского законодательства к брачному договору напрямую зависит от его правовой природы. Обосновывается гражданско-правовая природа брачного договора, имеющая при этом определенные особенности, что, по мнению автора, характеризует его как гражданско-правовой договор определенного вида. На основе анализа законодательства Республики Таджикистан и Российской Федерации аргументируется, что, по действующему законодательству, невозможно применить к брачному договору норму о сроке исковой давности. Отмечается, что позиция судебной практики и авторов, высказывающихся за применение нормы исковой давности к требованию о признании брачного договора недействительным, не находит своего подтверждения в действующем законе. Подчеркивается необоснованность самой позиции законодателя по вопросу применения к брачному договору нормы о сроке исковой давности, которая противоречит интересам гражданского оборота. Выводы: к требованию о признании брачного договора недействительным норма исковой давности должна быть применена на основании прямого указания закона, в связи с чем предлагается дополнить законодательство нормой, предусматривающей срок исковой давности к брачному договору.
Ключевые слова
Введение: в статье рассматриваются дискуссионные вопросы об основаниях для изменения или отмены решений судом кассационной инстанции в соответствии с процессуальным законодательством России. Цель: обосновать необходимость единого подхода к правовому регулированию оснований для изменения или отмены решений судом кассационной инстанции в процессуальном праве России. Методы: методологическую основу данного исследования составляет совокупность методов научного познания, среди которых ведущее место принадлежит диалектическому методу. В статье использованы общенаучные (диалектика, анализ и синтез, абстрагирование и конкретизация) и частнонаучные методы (сравнительно-правовой, технико-юридический). Результат: установлено, что в настоящее время в России есть все основания унифицировать не только гражданское, арбитражное, административное, но и уголовно-процессуальное законодательство применительно к регулированию межотраслевых, комплексных институтов. Содержание кассационных оснований для изменения или отмены судебных решений в уголовном, гражданском, административном судопроизводстве должно быть унифицировано. Автором предложены приемлемые варианты содержания соответствующих норм УПК, ГПК, КАС РФ. Обращено внимание на то, что основания для отмены или изменения судебных актов судом кассационной инстанции по УПК, ГПК и КАС соответствуют «чистой» кассации, в то время, как в соответствии с АПК РФ, на уровне арбитражных судов округов они установлены для смешанной кассации, что обеспечивает более высокий уровень защиты прав и законных интересов организаций и граждан. Выводы: в процессуальном законодательстве России и практике его применения применительно к межотраслевым институтам, каковым, в частности, является кассационное производство, необходимо вырабатывать одинаковый подход, в том числе к регулированию оснований для изменения или отмены решений судом кассационной инстанции. Это имеет большое теоретическое и практическое значение, поскольку реально обеспечивает единство судебной системы, единообразие судебной практики, право граждан на защиту, их равенство перед судом и законом.
Ключевые слова
Введение: в статье рассматривается вопрос изменения понятия мошенничества в историческом аспекте. Цель: проанализировать возможность направленности обмана в мошенничестве на третьих лиц, не имеющих право распоряжения имуществом. Методы: методологическую основу данного исследования составляет диалектический метод. Также в работе использовались общенаучные и частнонаучные методы исследования, в том числе формально-юридический, сравнительно-правовой, технико-юридический. Выводы: критикуется ст. 159.3 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку в ее новой редакции законодатель отошел от исторически сложившегося понятия мошенничества и закрепил возможность направленности обмана в мошенничестве на лиц, не обладающих правом на имущество, что противоречит правовой природе мошенничества. Заключение: авторы настаивают на исключении ст. 159.3 из Уголовного кодекса Российской Федерации, а также на внесении изменений в п. 13 постановления пленума Верховного суда Российской Федерации, предлагая свою редакцию данного пункта.
Ключевые слова
Введение: данная статья посвящена анализу эволюции теоретических взглядов на правосудие как объект уголовно-правовой охраны. Глава 31 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за преступления против правосудия. Норма о правосудии как объекте уголовно-правовой охраны впервые законодательно закреплена в УК РСФСР 1960 г., и именно с этого нормативно-правового акта в отечественной юридической науке стали формироваться различные взгляды на его содержание. Цель: исследование идеи правосудия имеет недолгую историю, ведущую свой отсчет со второй половины ХХв., в связи с чем необходимо тщательно исследовать сложившиеся подходы к его определению. Методы: методологическую основу данного исследования составляет совокупность методов научного познания, среди которых ведущее место занимает диалектический метод. В статье использованы как общенаучные методы (диалектический метод, методы анализа и синтеза, абстрагирования и конкретизации), так и частнона-учные методы исследования (формально-юридический метод, сравнительно-правовой метод, технико-юридический метод). Результаты: идея правосудия сформировалась во второй половине ХХ века и нашла свое отражение в главе 8 УК РСФСР 1960 г. «Преступления против правосудия». Тогда же институт правосудия стали рассматривать с точки зрения уголовного права и с точки зрения уголовного процесса. Разработкой данного вопроса, а именно анализом содержания понятия правосудия, в советской юридической науке занимались такие ученые, как И. С. Власов и И.М. Тяжкова, Ш. С. Рашковская, И.Я. Кульберг, С.И. Тихенко и др. Среди российских ученых следует отметить А.И. Чучаева, Л.В. Лобанову и др. Выводы: ученые, рассматривающие понятие правосудия в контексте соответствующих норм уголовного права, отталкивались от содержания глав УК РСФСР, а в постсоветский период - УК РФ, регламентирующих ответственность за преступления против правосудия. Поэтому правосудие толковалось расширительно, как разрешение специально созданными государственными органами конкретных правовых вопросов и в применении при этом в случае необходимости государственного принуждения к лицам, совершившим неправомерные деяния. В уголовно-процессуальном смысле правосудие на протяжении рассматриваемого времени понималось как деятельность судебных органов по рассмотрению и разрешению уголовных и гражданских дел.
Ключевые слова
Введение: в статье рассматриваются дискуссионные вопросы, связанные с характером истины, являющейся целью уголовного судопроизводства. Цель: проанализировать существующие в науке позиции о природе истины, достигаемой в уголовном судопроизводстве. Методы: методологическую основу исследования составляет диалектический метод, предполагающий рассмотрение всех явлений в совокупности и системной связи. В статье также применялись общенаучные (анализ и синтез) и частнонаучные методы (формально-юридический, сравнительно-правовой). Результаты: автор, настаивая на объективном характере истины, достигаемой в уголовном судопроизводстве, формулирует концепцию судебной истины и выделяет ее основные параметры: 1) судебная истина предполагает установление фактических обстоятельств совершенного преступления; 2) судебная истина достигается только средствами и в порядке, установленными законом. Средствами установления истины (средствами доказывания) выступают предусмотренные законом действия, которые допускается производить для собирания доказательств (следственные действия; проверочные действия; предусмотренные законом действия защитника, направленные на получение необходимой информации; оперативно-розыскные мероприятия; действия, регламентированные нормами иных отраслей права (административно-правовые действия, режимные мероприятия, средства прокурорской проверки и т. п.), результаты которых в определенных случаях могут использоваться как доказательства; 3) средства достижения истины имеют ряд ограничительных механизмов (запрет насилия, шантажа, принуждения), которые в конечном итоге направлены на достижение подлинных знаний об обстоятельствах совершения преступления, поскольку препятствуют самооговору и иным подобным проявлениям; 4) судебная истина предполагает учет установленных уголовно-процессуальным законом презумпций; 5) судебная истина достигается в условиях состязательного характера уголовно-процессуальной деятельности; 6) судебная истина предполагает профессиональное оценивание полученных результатов; 7) при полной исчерпанности возможностей доказывания истиной объявляется решение, вынесенное на основе собранной совокупности доказательств. Выводы: детально разработанная концепция судебной истины может служить контуром, позволяющим объединить существующие подходы (объективной истины и юридической истины).