Крынiцазнаўства і спецыяльныя гістарычныя дысцыпліны

.

Настоящая публикация состоит из фрагментов писем выдающегося нумизмата И. Г. Спасского (1904—1990) к своим младшим коллегам и друзьям В. Л. Янину и С. А. Яниной.

В марте 2004 г. Государственный Эрмитаж отметил 100-летие со дня рождения Ивана Георгиевича Спасского (1904—1990), крупнейшего советского ученого, доктора исторических наук, главного хранителя Отдела нумизматики Эрмитажа1. Это важное событие в жизни Эрмитажа было отмечено научными чтениями, на которых с докладами и сообщениями выступили коллеги и ученики И. Г. Спасского из разных городов России и бывших республик СССР, ныне — суверенных государств СНГ.

Среди множества проблем нумизматики, археологии и истории, находящихся в поле зрения Валентина Наумовича Рябцевича, спорные вопросы хронологии, состава и причин выпадения кладов монет на территории Восточной Европы занимают особое место. Им посвящены специальные статьи, разделы монографических исследований и популярные очерки. Монетные клады — памятники, отражающие состав и закономерности денежного обращения, направление международных и внутренних экономических, политических, культурных связей определенной страны в тот или иной период. Они являются своеобразными регуляторами нормального функционирования товарного рынка, где монетная масса — количество монет (денег) — зависит от двух основных составляющих рынка: от общей суммы цен обращающихся товаров (суммы товарных цен) и от интенсивности торговых операций, т. е. скорости обращения денег

Виленский университет играет особую роль в истории и культурном наследии Литвы, Беларуси, Украины и Польши.

10 декабря 2001 г. после капитальной реконструкции была открыта новая экспозиция заводского музея. Обширные коллекции Минцкабинета, их разнообразие, наличие уникальных и раритетных экспонатов делают их особо привлекательными для специалистов и коллекционеров. Однако расположение музея в стенах режимного предприятия обуславливает их недоступность для широкого круга интересующихся лиц. Настоящей статьей мы делаем попытку хотя бы частично восполнить этот пробел в истории государственных нумизматических собраний с тем, чтобы музейные работники и многочисленные коллекционеры могли познакомиться с содержанием фондов Минцкабинета Монетного двора.

Вядомыя на наш час сгстэматызацьн манетных знаходак не вызначаюць асобнай групай скарбы, поунасцю складзеныя з фальшывых манет. У нумiзмaтычным кабшеце БДУ захоуваюцца чacткi двух таюх дэпазгтау.

Монеты российских эмиссий XVI—XVIII вв. фиксируются актовыми документами Великого княжества Литовского с конца XV в., кладовыми же комплексами — лишь со второй половины XVI в. Относительно систематические поступления продукции денежных дворов Московского государства фиксируются на территории Беларуси лишь в XVII в., преимущественно в прямой связи с сильными общественными потрясениями: войнами России с Речью Посполитой (1632—1634 гг. и 1654—1667 гг.) и русско-шведской Северной войной (1700—1721 гг.), основные военные действия которых происходили на землях Великого княжества Литовского.

В 1968 г. появилась статья В. Н. Рябцевича об открытых в Беларуси кладах и единичных экземплярах античных монет. За прошедшие с той поры почти четыре десятилетия количество зарегистрированных в республике находок этих древнейших реликтов денежного обращения весьма существенно (по меньшей мере, на две трети) возросло. Необходимость составления их нового систематизированного свода очевидна. Именно этим обусловлено обнародование излагаемых ниже материалов. В них, как и в публикации 1968 г., абсолютно преобладают эмиссии императорского Рима (медные [бронзовые] сестерции, серебряные денарии, золотые ауреусы), монеты же иных держав (№ 10, 14, 40, 42, 43, 47, 49) представлены единичными экземплярами.

На юго-восточной окраине дер. Мохов Лоевского р-на Гомельской области расположен комплекс памятников периода Киевской Руси, который не привлекал должного внимания исследователей. По итогам разведок и раскопок, выполненных в 2003—2004 гг. отрядом Гомельского университета (руководитель О. А. Макушников), установлено, что здесь имеются остатки крупного средневекового поселения (площадь около 25 га) и синхронного ему курганного могильника (3,5 га), насчитывающего не менее 200 насыпей.

Основой разработки данной темы явился клад монет самаркандского чекана 630 г. х. (х. — указание даты по хиджре), с угрожающей надписью. Этим монетам посвящена не одна работа выдающихся нумизматов прошлого века и современности. Впервые они были описаны В. Г. Тизенгаузеном1. Достаточно проблематичным оказалось чтение легенд обоих сторон монеты. Чтение, предложенное Тизенгаузеном, было неверно. При всем при том, что круговая (выпускная) легенда фактически повторяется на обеих сторонах, очень плохое качество чеканки долго не позволяло разобрать ее до конца.

Когда на рубеже 50—60-х гг. прошлого века В. Н. Рябцевич был аспирантом Государственного Эрмитажа, его научный руководитель И. Г. Спасский обстоятельно познакомил ученика с нумизматическим собранием музея в целом и с русской его частью — в особенности. Поэтому для иллюстраций как к обеим своим диссертациям, так и к научным статьям и книгам Валентин Наумович нередко использовал данные нумизматических материалов, хранящихся в Эрмитаже (в том числе и снимки средневековых платежных слитков, часть которых найдена в Беларуси).

Вопрос о взаимоотношениях между средневековым Подольем и соседними татарскими ордами привлекал многих историков, однако до настоящего времени на эту тему нет специальных обобщающих исследований. Данная статья является попыткой синтезировать существующие наработки и наметить направления комплексного подхода к изучению этого сюжета. Хронологические рамки работы — вторая половина XIV — первая половина XV в. Нижняя граница периода обусловлена тем, что как раз в это время начался процесс выделения подольского региона в отдельную политическую единицу, которая хотя и существовала недолго, однако заложила основы идентичности современной исторической области Украины. Первая же половина XV в., отмеченная острой борьбой вокруг Подольской земли, была временем своеобразного зенита политического развития края. В то же время середина XV в. отмечена развертыванием так называемой татарской «реконкисты», противостоять которой надлежащим образом не могли и более значительные политические объединения. В таких условиях Подолье дезинтегрировалось и прочно вошло в орбиту Литвы и Польши.

Осенью 2003 г. в окрестностях г. Севска (районный центр в Брянской области) найдены две средневековые серебряные монеты, не описанные в нумизматической литературе. Они имеют одинаковое типовое оформление и, очевидно, чеканены одной парой штемпелей. На лицевых сторонах находится изображение всадника с копьем, влево; вверху, слева от его головы, расположены две точки, справа — четыре, еще две точки помещены под ногами коня. Вокруг — широкий линейный ободок. Оборотную сторону занимает грубое подражание золотоордынскому дирхаму Джанибека (прил., табл. II/1, 1а [увелич.]). Монеты изготовлены штемпелями, изображения на которых целиком вырезаны вручную. Вес одной из них, имеющей лучшую сохранность, — 1,26 г, диаметр — 17 мм; вес второй не известен. Оба экземпляра попали в частные собрания

В истории Украины до нашего времени остается своеобразным белым пятном образование и кратковременное существование во второй половине XIV — начале XV в. Подольского княжества. Недостаточное изучение этого исторического явления объясняется как объективными причинами — отдаленность во времени, малое количество и низкая достоверность исторических источников, так и субъективными — Подольское княжество не вписывалось в московскоцентричную версию исторического мифа, который культивировался в советские времена, а поэтому длительное время оно оставалось вне сферы интересов исследователей.

Вторая половина XIV в. в нумизматическом отношении ознаменовала собой окончание на территории былой Киевской Руси безмонетного периода, который длился с XI до XIV в. Чеканка серебряных грошиков во Львове в начале 50-х гг. в XIV в. на несколько десятилетий опередила появление первых денег в Киеве, Москве и Новгороде и стала заметным явлением в денежном обращении в государственных образованиях Юго-Восточной Европы.

Долгое время в научном обороте были только четыре типа древнейших (XIV—XV вв.) монет Великого княжества Литовского (I. ПЕЧАТЬ / Наконечник копья, крест. II. Наконечник копья, крест / Столбы. III. Столбы / Всадник. IV. Всадник /Двойной крест). Ныне известны и другие, остающиеся малоисследованными, их виды: ПЕЧАТЬ / Лев, плетенка (первая находка— 1958/1959, первая публикация— 1977): Портрет (анфас)/ Лев (вправо), плетенка (первая находка — 1976, первая публикация — 1981); Всадник /Двойные столбы (первая находка— 1985, первая публикация— 1988); Рыба-кольцо / Двойной крест (первая находка — 1933, первая публикация — 1994); Двойной крест / Наконечник копья, крест (первая находка — 1992, первая публикация — 2002); Лев / Орел (первая находка — 2002, первая публикация — 2003).

После присоединения в 1349 г. части земель галицко-волынского княжества к Польскому государству при короле Казимире III Великом (1333—1370) во Львове началась чеканка серебряной монеты. Она продолжалась и в правление князя Владислава Опольского в 1372—1378 гг. и в 1385—1386 гг. в период правления наместника Людовика Венгерского (был польским королем в 1370—1382 гг.), от лица самого этого короля в 1379—1382 гг. и завершилась в начале XV в. при Владиславе Лгайло (1386—1434). Все галицко-русские монеты можно разделить на две группы. Старшая их генерация содержит на реверсе преимущественно надпись MONETA RUSSIE, а младшая, именуемая в нумизматической литературе Львовскими полугрошами, — MONETA LEMBURG (последнее слово обозначало название Львова в немецкой интерпретации и присутствовало на монетах в нескольких вариантах: LEMBURG, LEMBUR, LEMBURD и т. д.).

В 2004 г. при археологических раскопках городища Воронин (Псковская обл.) была найдена монета, составляющая предмет настоящей публикации. Она представляет собой кружок грязно-белого цвета (предположительно серебро низкой пробы) диаметром 18 мм и весом около 0,6 г. На аверсе в центре монетного поля в линейном ободке изображен одноглавый орел в короне. Его голова повернута в правую геральдическую сторону. Вокруг орла размещена латинская надпись: «+LVDOVICVS: R: VN: ET: ВО». На реверсе в центре монетного поля в линейном ободке изображена королевская корона с тремя точками. Вокруг нее в двойном линейном ободке сохранились остатки стертой латинской надписи: «+CIVITAS. SW[...] 15[...]3» (прил., табл. III/4 [увелич.]).

В 2001 г. в Кокнесе, в замке рижских архиепископов, был найден верхний монетный штемпель. Находка редкая и уникальная. Сразу возник вопрос: к какому периоду монетного чекана в Кокнесе штемпель относится — к первой половине XVI или к середине XVII века? К сожалению, штемпель был найден не в культурном слое замка при раскопках, а случайно, во время работ по укреплению его фундамента. Место находки — недалеко от юго-восточной башни замка.

В декабре 1967 г. в г. Солигаличе Костромской обл. был найден монетный клад, состоящий из 4102 экз. серебряных русских копеек XVI—XVII вв. Он был обнаружен при земляных работах на территории бывшего монастыря и целиком доставлен в местный музей, где, надо полагать, и поныне хранится в целости и сохранности под № 240. Летом 1987 г. я побывала в Солигаличе и обработала по штемпелям этот монетный комплекс, составив его описание со ссылками на литературу. К сожалению, отсутствие в музее лабораторных весов не дало возможности взвесить монеты клада ни поштучно, ни группами. Я приношу искреннюю благодарность директору музея коренной жительнице города и его патриоту Татьяне Валентиновне Солдовской и сотрудникам музея, предоставившим мне возможность обработать это сокровище. Оставленные мною в музее подробная опись клада, его характеристика и датировка давали надежду на то, что он будет опубликован сотрудниками музея в одном из нумизматических или музейных изданий, так как представляет значительный интерес. Этот депозит интересен и как памятник краеведения, и как живой свидетель того сложнейшего периода отечественной истории, который известен как «смутное время», и как собрание нумизматических редкостей, что должно сделать его объектом специального исследования.

опрос о возможной чеканке монет гетманом Богданом Хмельницким неоднократно привлекал к себе внимание исследователей. В 1920-е гг. в украинской научной литературе развернулась целая дискуссия по этой проблеме. Подробно проанализировав аргументацию сторонников и противников признания чеканки гетманом собственной монеты, Н. Ф. Котляр отметил, что обе стороны базировались на критическом разборе всего лишь одного документа, свидетельствовавшего о существовании этой эмиссии, — опубликованной еще в XIX в. «Записке» дьяка Григория Кунакова, посетившего Варшаву в 1649 г. Посланник русского царя в Польшу Григорий Кунаков, без сомнения, с особым вниманием относился к событиям, происходившим на охваченных восстанием украинских землях, и по возвращении в Москву постарался отразить свои наблюдения в докладной «Записке». Помимо прочего, «Записка дьяка Григория Кунакова о добытых им в бытность в Польше сведениях касательно войны поляков с казаками...» содержит сообщение о том, что «в Чигирине де учинил Богдан Хмельницкий мынзу и деньги делают.»

Имя знаменитого медальера Санкт-Петербургского монетного двора, резчика на твердых камнях Карла Александровича Леберехта (Leberecht Karl von) не упоминается среди имен коллекционеров в мемуарной и нумизматической литературе XIX в. Леберехт родился в Германии (Саксонии), в Мейнингене, в 1749 г.1 В середине 1870-х гг. он приехал в Россию, где сделал блестящую карьеру.

Широта научных интересов В. Н. Рябцевича и разнообразие используемых им материалов нашли отражение во многих его исследованиях. Постоянная связь с Эрмитажем позволила ему ознакомиться не только с составом монетного собрания нескольких стран Европы и Азии, но и с богатым фондом памятных медалей России, Германии и Польши

Среди многочисленных памятных медалей, изготовленных по разным поводам на Санкт-Петербургском монетном дворе, три вида связаны с русско-иранскими отношениями первой трети — конца XIX в. Одновременно, это образцы русского медальерного искусства, выполненные штемпелями, изготовленными русскими мастерами.

В 1937 г. начато издание многотомного академического собрания сочинений А. С. Пушкина, которое было завершено к 160-летию со дня рождения поэта в 1959 г.1 В предметном указателе к этому изданию упоминаниям об орденах посвящен особый раздел, в котором насчитывается 40 ссылок на тома и страницы. Примеры обращения писателей к «орденской теме» для обозначения общественного положения героев произведений мы находим у многих русских и иностранных авторов, например у Л. Н. Толстого и у А. П. Чехова, А. Дюма и Г. Мопассана. Лето 2004 г. было ознаменовано празднованием 205-й годовщины со дня рождения А. С. Пушкина. Вполне естественным было желание как-то принять участие в этом празднике и, обратившись к творчеству поэта, попробовать выяснить, какое место занимают ордена в произведениях А. С. Пушкина.

Знаки отличия Военного ордена с вензелем императора Александра I на реверсе редко встречаются в фалеристических музейных собраниях. Так, в Отделе нумизматики Государственного Эрмитажа (далее — ОНГЭ) хранится единственный подлинный экземпляр знака, подаренный музею исследователем Е. С. Молло (Лондон)

25 августа 1991 г. Верховный Совет БССР принял пакет решений о государственном суверенитете, политической и экономической самостоятельности республики, а 19 сентября 1991 г. рассмотрел вопрос об изменении ее наименования, постановив называть ее в дальнейшем Республикой Беларусь.

В конце XVIII в. расстройство русских финансов и неразвитость финансовых институтов заставили правительство Павла I предпринять ряд шагов к созданию системы регулирования денежного обращения, управления государственным кредитом и государственным долгом.

Hадписи на румынском языке помещены на бумажных деньгах не только Республики Румыния и Республики Молдова, но и Венгрии (революция 1848—1849; 1919—1946), Австро-Венгрии (1900—1918), СССР (1937—1991) и Приднестровья (1992—2002).

Первые геральдические инсигнии в Генуе возникают в начале XII в.1. Это, прежде всего, личные эмблемы консулов генуэзской коммуны, которые впоследствии стали передаваться по наследству. А. Агосто предлагает нижеследующую периодизацию развития генуэзской родовой геральдики, отмечая при этом, что связь с конкретными историческими событиями позволяет провести эти границы более четко.

Дворянство изначально не являлось однородным сословием. Его представители, несмотря на равенство, декларированное законами, занимали отнюдь не равнозначное положение в социальной структуре общества. Среди них — потомки знатных титулованных фамилий, родословная которых уходит в глубокое средневековье, и «новые» дворяне, получившие право принадлежать к высшему сословию лишь благодаря своим заслугам и усердию на государственной и военном поприщах. Различалось дворянство и по своему имущественному положению, занимаемым должностям, а также по национальности и конфессиональной принадлежности. Белорусское дворянство («шляхта») в целом на всем протяжении своей истории представляло наиболее образованную и социально активную часть общества (нации), при этом не являясь замкнутой группой населения. Оно постоянно пополнялось за счет представителей иных сословий и выходцев из других стран, в том числе из Западной Европы.