Обзор литературы посвящён анализу связи суицидального поведения как с генными локусами, так и установленными полиморфизмами генов. Рассмотрена связь с суицидами как отдельных генов, так и их групп. Особенно ценными являются сведения об однонуклеотидных полиморфизмах генов, регулирующих концентрацию кортизола (гены FKBP5, SLC6A3, CRHR1, CRHR2, SKA2), поскольку именно эта группа генов регулирует стресс-реакцию и участвует в формировании депрессивного состояния наряду с серотонин- (гены 5-HTTLPR, HTR2A) и адренергической (гены ADRA2A, ADRA2B) системами, патологию которых обычно связывают с разными формами депрессии и суицидами. Большой интерес представляют сведения, что разные полиморфизмы генов (CRHR1, CRHR2, SKA2), регулирующих концентрацию кортизола, характерны для половозрастных групп и потому определяют различия по частоте, возрасту и причинам совершения суицида. Кроме того, рассмотрена роль в реализации суицида полиморфизмов гена белков семейства YWHAE, гена нейротрофического фактора NTRK2, reward системы. Обсуждены вопросы формирования возможных путей поиска средств профилактики развития суицидального фенотипа. Авторами предложено выделить суицидальный фенотип в самостоятельную группу состояний, рассматриваемую как мультифакториальное заболевание, финальным итогом которого является совершение суицида или его попытка, требующее кодификации и нуждающееся в разработке классификации вариантов этиологии и патогенеза.
Суицидология
2021. — Выпуск 1
Содержание:
В завершающей части обзора литературы сообщено о непосредственных и косвенных проявлениях, условных границах несуицидальных самоповреждений подростков в континууме нарушений самоповреждающего поведения, отчасти, и в старших возрастах, рабочих критериях диагностики, оценочных шкалах. Предложена повестка дня дальнейших исследований и указаны методологические ограничения проведенных.
Ключевые слова
Суицид - серьёзная проблема здравоохранения, которая занимает десятую строку среди ведущих причин смерти в США и ежегодно забирает в этой стране свыше 48 тысяч жизней. Во всём мире в 2016 году ежегодное количество смертей от суицида достигло 817 тысяч, а количество суицидальных попыток во всём мире достигает 25 миллионов каждый год. Хотя такие ошеломляющие показатели побуждают учёных и клиницистов искать предикторы и создавать диагностические инструменты, наша способность определять индивидов с высоким риском суицида и предсказывать возникновение суицидальных мыслей и действий (СМД) улучшилась незначительно, как и наша способность предсказывать, когда произойдёт суицидальное поведение. Соответственно, остаётся актуальной необходимость в улучшении краткосрочной оценки и превенции СМД, а также в создании и валидизации клинических инструментов в помощь этим задачам. Один из путей, которым идут попытки превенции, - это учёт ситуации в системе здравоохранения, точнее, непосредственно реакции специалистов в сфере психического здоровья. В самом деле, клиническое суждение остаётся одним из самых надёжных инструментов установления суицидального риска среди пациентов, поскольку ведущие признаки, симптомы и предшествующие события суицидального поведения всё ещё трудно определять. В этой статье мы исследуем тему клинического контрпереноса как потенциального индикатора СМД пациента: начнём с истории контрпереноса, продолжим разбирать этот феномен в психологическом ключе, исследуем разные типы контрпереноса, переживаемые клиницистами (позитивный, негативный, смешанный). Мы утверждаем, что присутствие смешанного ответа может стать подсказкой для суицидального поведения пациента в будущем. В то время как исследования в этой сфере ещё только зарождаются, данные наблюдения вызывают оптимизм, поскольку дальнейшие усилия можно направить на осознание таких ответов для предотвращения самоубийств.
Ключевые слова
Самоубийства среди подростков являются актуальной проблемой во многих странах мира. Известно, что наибольший риск самоубийства имеется у молодых людей, ранее уже предпринявших попытку суицида. Цель: представить метод планирования безопасности в работе с подростками, совершившими суицидальную попытку (СП). Описание метода. Представлена технология планирования безопасности в работе с подростками в постсуицидальном периоде, направленная на предотвращение суицидального кризиса в дальнейшем. Изложен подробный алгоритм составления плана безопасности (ПБ), включающего список заранее подготовленных стратегий поведения и источников поддержки, которые пациенты могут использовать с целью снижения у них эмоциональных переживаний при появлении первых признаков психического неблагополучия. Описаны основные разделы ПБ: 1. Распознавание предупреждающих знаков, свидетельствующих о приближении суицидального кризиса. 2. Создание безопасной среды. 3. Определение и использование внутренних стратегий совладания. 4. Определение и использование внешних стратегий. 5. Составление списка причин, по которым стоит жить. Приводится пример практического использования плана безопасности в работе с подростком, госпитализированным в детское отделение психиатрического стационара. Выводы. Метод планирования безопасности имеет доказанную эффективность, не требует дополнительных финансовых затрат, ему несложно обучиться. Данный метод может использоваться как самостоятельная технология, так и в рамках краткосрочного психотерапевтического вмешательства. Поэтому метод планирования безопасности могут использовать специалисты, непосредственно участвующие в оказании помощи подросткам в отделениях скорой неотложной помощи, в кризисных стационарах и в психиатрических больницах.
Ключевые слова
В статье представляется разработанная и одобренная ВОЗ современная классификация профилактики психических расстройств. В данной классификации выделяется 3 вида профилактики: универсальная, ориентированная на изначальное предупреждение психических расстройств и направленная на все население. Эта форма соответствует прежнему понятию первичная профилактика. Следующий вид - селективная профилактика, направленная на группы риска (ранее отдельно не выделялась). Индикативная профилактика соответствует прежнему понятию третичной профилактики. Данная классификация впервые применена нами применительно к профилактике суицидального поведения. В этом аспекте, помимо рекомендуемых ВОЗ терминов, нами дополнительно введен еще один вид - антикризисная профилактика, подразумевающая купирование суицидальных намерений у лиц с высоким уровнем суицидального риска, находящихся в пресуицидальном и остром постсуицидальном периодах. В статье представлены и описаны конкретные формы каждого этапа профилактики суицидального поведения. Отмечаются их цели, направленность, виды профилактических мероприятий.
Ключевые слова
Обсуждение суицидов среди мужской и женской части населения нельзя сводить исключительно к так называемому суицидальному парадоксу. Несмотря на то, что мужчины заметно чаще погибают от суицида, а женщины чаще совершают попытки, эти различия нивелируются в разных возрастных группах. Если рассуждать с позиций суицидального поведения, включая в это понятие и мысли, и замыслы, намерения, попытки, и собственно суицид, различия становятся ещё менее заметными. В различных социокультурных контекстах эти различия вообще отсутствуют. Судя по многим признакам, суицидальность женщин сильно недооценена, и их меньшая смертность только маскирует ситуацию. Обсуждая такие факторы риска, как нарушения психического здоровья, роль стресса, толерантность к боли и многие другие, приходится констатировать, что почти во всех случаях трудно отделить влияние биологических и социальных факторов, поскольку они тесно взаимодействуют между собой. Повышение экономической активности женщин во второй половине прошлого века в странах Запада и их большее вовлечение в трудовые отношения в целом сопровождалось благоприятными сдвигами как среди мужчин, так и среди женщин. Однако ультрасовременные тенденции в продвижении концепции гендера как социального пола, дополняющего (а в ряде случаев отрицающего) биологический пол, как свидетельствуют данные, не улучшают показатели с суицидальным поведением и тех, и других. Проблема половых и/или гендерных различий суицидального поведения далека от разрешения, многочисленные сложности в интерпретациях и оценках очень затрудняют получение объективной картины. Необходимы дальнейшие исследования, в различных культурных контекстах, с учётом возрастной динамики и социальной обстановки. суицидального поведения далека от разрешения, многочисленные сложности в интерпретациях и оценках очень затрудняют получение объективной картины. Необходимы дальнейшие исследования и обобщения, в различных культурных контекстах, с учётом возрастной динамики и социальной обстановки.
Ключевые слова
Взрослая романтическая привязанность является развитием детско-родительской системы привязанности и вносит важный вклад в переживание человеком психологического благополучия. Напротив, нарушение системы привязанности как в детском, так и во взрослом возрасте может стать фактором уязвимости и способствовать развитию суицидальных тенденций. Цель исследования: проверка конструктной валидности Краткой версии «Переработанного опросника - Опыт близких отношений» на выборке нормы и сравнение нормативной и суицидальной выборок с целью уточнения проблемных элементов системы привязанности. Участники: Контрольная группа: студенты, 144 человека от 17 до 36 лет (М=20,11, SD=2,82), 112 женщин, 32 мужчины. Группа сравнения: 110 суицидальных пациентов в возрасте от 16 до 25 лет (М=20,32, SD=2,37), 80 женщин, 30 мужчин. Методики: Контрольная группа, помимо опросника на привязанность, заполняла шкалу самооценки Розенберга, Дифференциальный опросник переживания одиночества (ДОПО) и Опросник субъективного отчуждения для учащихся. Группа сравнения заполняла шкалу «Сочувствие к себе», «Многомерную шкалу восприятия социальной поддержки», шкалы «Позитивное прошлое» и «Негативное прошлое» Опросника временной перспективы личности Ф. Зимбардо, а также «Почти совершенную шкалу» и «Шкалу душевной боли». Результаты: В контрольной выборке обнаружились значимые связи между тревожностью в привязанности, самооценкой и отчуждением, что выразилось как в частичных корреляциях (r= -0,44, p
Ключевые слова
В настоящее время связь совершения половых актов без использования барьерных средств контрацепции и риска развития инфекций, передающихся половым путём, несомненно, известна большинству молодых людей. Несмотря на это, всё же существуют люди, которые готовы пойти на такой риск, игнорируя все возможные последствия. В связи с этим, была высказана гипотеза, что такой вариант сексуального поведения может быть ассоциирован с другими рискованно -виктимными формами поведения, а также прочими направлениями реализации аутоагрессивных импульсов. Цель исследования: оценить связь наличия неоднократных незащищённых половых контактов с малознакомыми (незнакомыми) партнёрами с суицидологическими характеристики молодых людей обоего пола. Материалы и методы: обследованы 102 девушки и 66 юношей в возрасте от 18 до 23 лет. Критерий включения в исследуемую группу - наличие неоднократных незащищённых половых контактов с малознакомыми партнерами в течении последнего года; в контрольную соответственно -отсутствие таковых при наличии половой жизни. Наличие постоянного полового партнёра, с которым имелись регулярные половые контакты без использования барьерных средств предохранения, не принималось в расчёт в исследуемой и контрольных группах. Критерием исключения являлись молодые люди, не живущие половой жизнью в последний год, а также - имевшие однократный незащищённый половой контакт с новым партнером (которые в последующем стал или не стал постоянным). В 33,3% наблюдений (n=34) у девушек и в 37,8% (n=25) у юношей выявлен факт неоднократных незащищённых половых контактов с разными непостоянными партнерами в течении последнего года жизни. Контрольную группу составили соответственно 68 девушек и 41 юноша. В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем. Математическую обработку данных произведена с помощью программ SPSS-Statistics. Результаты: у юношей, имевщих незащищённые половые контакты, значительно чаще выявлялись суицидальные мысли (24%) и суицидальные попытки (12%). Любопытно, что в аналогичной серии сравнений исследуемой и контрольной групп девушек, никаких статистически значимых отличий в отношении суицидальных феноменов обнаружено не было. В юношеской группе отмечались также многочисленные предикторы аутоагрессивного поведения (преимущественно эмоционального характера) существенно отличавших их от группы контроля. Количество пробовавших наркотические препараты, субъективно злоупотребляющих алкоголем в группе юношей и девушек значительно превышают таковые в контрольных группах. Выводы: юноши, имеющие в анамнезе неоднократные незащищённые половые контакты с малознакомыми партнёрами, представляют несомненный интерес для суицидологической практики. В ряде случаев, предположительно, рассматриваемая сексуальная активность может выступать в качестве эквивалента несуицидального аутоагрессивного поведения. На наш взгляд, неоднократные незащищённые половые контакты с малознакомыми партнёрами у юношей, следует рассматривать в качестве возможного и весьма специфического предиктора аутоагрессивного поведения. Вероятно, логичной была бы скрининговая оценка суицидального риска у юношей, обращающихся в качестве пациентов к врачам-венерологам. Сходных закономерностей в аналогичной группе девушек не обнаружено. Психологические и личностные механизмы, лежащие в основе их подобного сексуального поведения, нуждаются в дальнейшем уточнении.
Ключевые слова
Пандемия COVID-19 привела к ухудшению психического здоровья и повышению суицидальной активности среди населения. Наиболее уязвимыми группами оказались пожилые и одинокие люди, больные с психическими и соматоневрологическими заболеваниями, потерявшие работу, родных и близких людей, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. В статье описывается попытка постгомицидного самоубийства у пожилого мужчины 69 лет, переболевшего коронавирусной инфекцией с тяжёлым депрессивным эпизодом и конгруэнтными аффективному расстройству психотическими симптомами. Он хотел убить жену и себя путём самосо жжения, и лишь по счастливому стечению обстоятельств этого удалось избежать. Развитию депрессии у него способствовали полисегментарная пневмония с 40% поражением лёгких, острым респираторным дистресс-синдромом и коморбидной соматоневрологической патологией, страх смерти от инфекции, стойкие нарушения сна, негативное воздействие средств массовой информации и неправильные представления о COVID-19, проявления самостигматизации (стигмы), характерологические особенности (сенситивные черты). Патологические умозаключения возникли у него на фоне сниженного настроения, которые можно отнести к голотимному (кататимному) бреду презрения переболевших коронавирусной инфекцией (считал себя вместе с женой «прокажёнными», несущими угрозу заражения окружающим людям и поэтому недостойными жизни). Сочетанное применение антидепрессантов и антипсихотиков способствовали полной редукции психотической депрессии с критической оценкой случившегося. Описанный случай попытки постгомицидного самоубийства заслуживает внимания в связи с довольно редкой встречаемостью поджога в качестве постгомицидного самоубийства, задуманного пожилым мужчиной в трезвом состоянии и признанным на судебно-психиатрической экспертизе невменяемым. Необходимо тщательно учитывать психическое состояние пожилых людей, перенесших COVID-19, предупреждать членов семьи об уязвимых лицах, которые подвергаются потенциальному риску совершения (постгомицидного) самоубийства из-за своих болезней и тревог.